Гиббс стащил с лица маску.
– Джейн, что происходит? Откуда ты узнала, что теперь тут безопасно дышать? Как ты вообще узнала, что за чертовщина тут творится? – Он обратился к Бергену: – Разве радиосигналы не проходили раньше, до того, как мы разделились?
У Бергена вид был такой, словно он ни в чем уже не был уверен. Он медленно снял дыхательную маску.
Аджайя отвлекла их от этого разговора:
– Как бы сильно мне ни хотелось узнать ответы на эти вопросы, мои вопросы сейчас важнее. Как долго Уолш пробыл без сознания и чем вы с ним там надышались? Ты знаешь?
Берген задумался.
– Он отключился минут двадцать назад, не меньше. Ему досталось больше этого газа, чем мне. Даже в смеси с кислородом. Думаю, это был ксенон.
Аджайя сдвинула брови.
– Мне известно о свойствах ксенона. Его иногда используют в пульмонологии. Этим объясняются ваши симптомы.
Берген нахмурился и коротко кивнул.
Аджайя повернулась к Уолшу:
– Но почему он до сих пор не очистился от ксенона?
Берген задумчиво потер затылок.
– Он что-то говорил насчет сильного ушиба ребер, когда на него вчера свалился Гиббс. Но я тогда подумал, что он шутит.
Аджайю его слова, похоже, встревожили.
– О боже. Вот в чем дело. Возможно, у него развилось воспаление межреберных мышц и он до сих пор не в состоянии сделать глубокий вдох. Видимо, газ задержался в его легких. Последствий может быть множество. Не исключен и риск развития пневмонии.
Берген схватил Уолша за безжизненно болтающиеся ноги и забросил их себе на плечо.
– Давайте перевернем его вниз головой. Может быть, в таком положении дело пойдет лучше.
Аджайя кивнула.
– Да… Хорошая мысль. Должно сработать.
Гиббс и Комптон медленно и плавно опустили голову Уолша к полу. Они держали его в такой позе до тех пор, пока он не закашлялся и не пришел в себя. Тогда его снова принялась обследовать Аджайя.
– Командир, – сказала она, – у нас очень строгие указания насчет сообщений о травмах и заболеваниях.
Уолш озадаченно огляделся по сторонам.
– Что за…
– С возвращением, командир. Пожалуйста, несколько раз глубоко вдохните и выдохните.
Аджайя продолжала сдержанно, с холодным профессионализмом осматривать Уолша. Она расстегнула «молнию» на его летном костюме и подняла вверх край футболки, чтобы ощупать грудную клетку.
Уолш высвободился и встал на ноги. Он повиновался указаниям Аджайи, но, как ни старался сдерживаться, все же болезненно морщился при каждом глубоком вдохе.
– Что вам запомнилось последним, командир?
Явно сбитый с толку, Уолш зыркнул на Бергена.
– Как по скоб-трапу поднимались. А что это вы все без масок?
Гиббс сказал:
– Джейн говорит, что тут безопасно, можно дышать.
– А с каких это пор Холлоуэй у нас стала специалистом по качеству воздуха? Что тут, черт побери, происходит? И почему в капсуле никто не остался?
Все повернулись к Джейн и уставились на нее. Она разжала губы, но с них не сорвалось ни звука. Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.
– Я… мы знаем, что мы здесь не одни. На борту есть… одно существо. Этот корабль называется «Спероанкора», и на нем, кроме нас, находится единственный член экипажа. Его зовут Эй’Брай.
Комптон бережно взял ее под локоть.
– Откуда ты это знаешь, Джейн?
Джейн вздернула подбородок.
– У меня был с ним контакт. Он рассказал мне, что происходит, помог разыскать Уолша и Бергена. Без его помощи мы бы ни за что не смогли найти их, и они бы задохнулись.
Уолш произнес одно-единственное слово – с недоверием, свысока:
– Как?
Джейн покачала головой.
– Не знаю, но он каким-то образом проникает в мое сознание. Он говорит, что побывал в сознании у всех, что способен видеть наши мысли и воспоминания, но только со мной он может по-настоящему говорить…
Все смотрели на нее так, словно она была инопланетянкой.
Ее пальцы сами сжались в кулаки.
– Понимаю, звучит безумно. Все это время я думала о том, что я задокументирую первый инопланетный язык… но даже если об этой миссии станет известно всем и каждому, кто мне поверит, если я скажу, что общалась с пришельцем телепатически? Проклятье!
Слезы хлынули из ее глаз. Она отвернулась от товарищей по команде и запрокинула голову, чтобы сморгнуть слезы, пока они не залили лицо.
Комптон подошел к ней и спросил с искренней тревогой:
– Когда это началось?
У Джейн ком до боли сжал горло. Она хрипло выговорила:
– Вчера. Когда у меня был обморок. Вот когда он первый раз вышел со мной на контакт. Сразу после того, как я расшифровала знаки в коридоре.
Комптон пожал ее руку и отошел. Джейн услышала, как Уолш что-то говорит еле слышно. Гиббс и Берген молчали, а Комптон стал ее поддерживать и уговаривать Уолша выслушать ее более подробно.
Джейн обернулась, когда строгим голосом заговорила Аджайя. Правда, взгляд ее выражал недоверие.
– Как бы то ни было, я склонна ей верить, командир. Не забывайте: я пробыла с ней все утро. Она обработала колоссальный, немыслимый объем данных о вашем положении, вашем точном местонахождении и плане помещений судна инопланетян. Я едва за ней поспевала. И несколько раз я честно и откровенно гадала, не переговаривается ли она с кем-то молча, потому что иначе я ее поведения объяснить не могла.
– Это твое профессиональное мнение, Варма? – с насмешкой осведомился Уолш.
– При всем уважении, командир, позвольте заметить, что вас там не было, – ответила Аджайя.
– В таком случае выслушаем подробности. Начинайте сначала.
Аджайя возразила:
– У нас есть более срочные дела, командир. Мне нужно заняться вашим здоровьем.
Уолш отмахнулся от нее и указал на Джейн.
– С этим подождем. Подробности. Выкладывайте, Холлоуэй.
Джейн торжественно шагнула вперед и старательно описала необычные ощущения, возникавшие у нее в голове всякий раз, когда Эй’Брай пытался днем раньше вступить с ней в контакт. Она объяснила, каким образом ей открылось значение символов, начертанных на стене коридора. Сказала о том, что Эй’Брай сообщил ей, что в это мгновение понял, что сможет общаться с ней. Она пересказала их разговор. Затем она перешла к утренним событиям и рассказала, как все произошло, как развивалась ситуация. Порой Аджайя вступала в разговор и добавляла свою точку зрения. Когда Джейн закончила рассказ, Уолш пару секунд смотрел на нее с мрачным выражением лица, но ничего не сказал.
