– Может быть, – произнес Берген уклончиво.
Джейн прикоснулась к нему. В первый момент – робко, потом начала водить подушечкой по спине широкими, быстрыми движениями. Берген сразу осознал свою ошибку. Все начало развиваться слишком быстро – намного быстрее, чем он хотел и мог ожидать. Он мысленно выругался и сделал шаг вперед.
– Спасибо, – сказал он скованно и шагнул под душ. Так нелепо он себя не чувствовал с подросткового возраста. Подумал было, не спросить ли у Джейн, не может ли она сделать воду немного холоднее, но это было бы слишком очевидно. Лучше было бы поскорее отсюда убраться. Слава богу, что Аджайя ушла. Берген заметил поблизости нечто наподобие кусков ткани, вышел из-под душа и взял себе «полотенце».
– Эй, – игриво окликнула его Джейн, – а как же я?
Прижав к груди и животу мягкую ткань, он проговорил как можно более небрежно:
– О, так ты хочешь, чтобы я…
– Ну да. Не сомневаюсь, моя спина не чище твоей. – Глядя через плечо, Джейн смущенно улыбнулась.
«О боже. Если бы она только знала, как соблазнительно выглядит…»
Джейн снова занялась волосами. Она наклонилась и подставила голову под струи воды. Видимо, она немного не рассчитала угол, ступив на наклонный пол душевой. Теперь она стояла к Бергену боком, и это ничуть не помогло ему расслабиться. После тренировок в Хьюстоне и за время долгого полета Джейн сильно потеряла свои рубенсовские округлости, но то, что осталось, находилось на правильных местах. Берген ничего не мог с собой поделать. Он мысленно укладывал этот образ в кладовую памяти. Это была новая порция топлива для фантазий, которым он предавался в свободное время.
О, как далеко улетали его мысли, когда он представлял себе Джейн лежащей под ним и стонущей от удовольствия. Удовлетворенную Джейн, лежащую на нем. Джейн, прижавшуюся спиной к стене, обхватившую его ногами в то время, как он… Берген отвел глаза и мысленно выругал себя за то, что он такой озабоченный бабник. Ей было так трудно, так невероятно трудно, а он мог думать только о сексе.
Берген постарался завернуться в полотенце, но скрыть что-либо таким образом было почти невозможно. Ткань была слишком тонкой. Просто смешно. Он огляделся по сторонам, но ничего больше не нашел. Черт побери… Он простоял на месте еще минуту, стараясь не смотреть на Джейн и пытаясь думать о сложных уравнениях, статистике бейсбола, образах мертвых щенков – о чем угодно, лишь бы справиться со своей проблемой.
– Душ может выключиться в любой момент, Алан.
«Да? Именно сейчас она решила назвать меня по имени?»
Джейн снова повернулась к нему спиной. Берген шагнул вперед, сбросил полотенце и подставил ладонь здоровой руки под диспенсер кристаллов. Держась на порядочном расстоянии от Джейн, он принялся втирать мыло в ее спину. Она перекинула волосы вперед и склонила голову. Кожа у нее была невероятно нежная и гладкая. Берген водил рукой по плечам Джейн. Он намыливал ее очень старательно, от плеч до поясницы. А он явно зашел слишком далеко, но она не жаловалась, не шевелилась – просто терпеливо ждала.
Берген сдавленным голосом произнес:
– Твои волосы… они все еще…
Джейн вздохнула, сняла с плеча пряди мокрых волос и осмотрела их.
– Знаю. Не могу их промыть. Они были такие грязные. Наверное, я просто размочила эту эмульсию.
Берген мог бы отвернуться и уйти, но почему-то проговорил:
– У меня на руке еще осталось порядочно мыла. Я мог бы…
– Хорошо.
Она перебросила волосы за спину, и они хлопнули по спине между лопатками. Как и Берген, Джейн в детстве, видимо, сутулилась, и не отказалась от этой привычки, став взрослой. Кончики ее волос остались светлыми, золотистыми – того самого цвета, какого были в день их знакомства. Но за время путешествия отросли на несколько оттенков темнее.
Берген собрал мокрые волосы Джейн в руку и бережно прочесал пальцами, стараясь ровно распределить моющее средство.
«Это… это очень плохая идея», – в тоске думал он.
– У меня таких длинных волос не было с детства. Я даже не знаю толком, как за ними правильно ухаживать.
– Правда? – пискляво спросил Берген. Он явно терял форму. Он кашлянул и добавил: – Я иногда купал младших сестренок. Они терпеть не могли мыть волосы.
– Как мило. Сколько же тебе тогда было лет?
– Не помню. Десять или одиннадцать.
Он поднял руку и провел ладонью по макушке Джейн, а потом еще раз попытался расплести пальцами спутанные пряди. Он сам не заметил, как оказался ближе к Джейн. Теперь он видел через ее плечо соски грудей. Ему большого труда стоило не застонать. Если бы она хотя бы прикоснулась к нему сейчас, он бы, наверное, взорвался. Неожиданно его охватило желание, которое он так старательно гасил в себе на протяжении года. У него никогда не было возможности справиться с этим чувством в одиночку. В нескольких дюймах от него всегда находилось пять пар глаз.
«О боже, какая пытка.
А может быть, взять и сказать ей, что я ее хочу? Может быть, ей нужен только маленький намек…
Нет. Нельзя так откровенно. Так ты все разрушишь».
– А может быть, мне просто насыпать пригоршню кристаллов на голову и волосы станут чистые?
Берген едва расслышал то, что сказала Джейн. А она вдруг повернулась и потянулась к диспенсеру моющего средства. У Бергена не было времени подумать и отреагировать. Она заметила. Она явно увидела его во всей красе. Но в следующее мгновение Джейн повернулась к нему лицом.
Он, совершенно потрясенный, ждал – как же она себя поведет.
Она выпрямилась и очень медленно отвернулась.
– Спасибо. Думаю, теперь я справлюсь сама.
– Джейн…
В это мгновение в душевую вошла Аджайя.
– Ну, как вы тут?
«О черт! Что же теперь будет?»
Берген поспешил скрыться под струями воды.
– Джейн, вода немного горячая. Ты не могла бы сделать похолоднее?
– Я… конечно. – Джейн робко протянула руку к значку на стене. – А вот так?
Температура мгновенно изменилась, но всего на несколько градусов.
– Еще, – попросил Берген. – Еще холоднее.
– Ладно. – Она несколько раз прикоснулась к значку, искоса глядя на него полуприкрытыми глазами.
– Вот так… хорошо.
Он зажмурился и замер под струями душа, ожидая, когда вода сделает свое дело. Он старался не думать о том, что произошло только что, но не сказать, что у него это здорово получалось.
Ему всегда казалось, что втайне Джейн питает к нему такие же чувства, что их влечение взаимно. Но теперь… ее реакция… Берген не знал, что думать. Она явно оставалась застегнутой на все пуговицы. Она играла по правилам. И так будет всегда. Вот почему он всегда знал, что ему придется подождать. На первом плане – дело. Логически он это понимал, но всегда надеялся, что в какой-то момент они тайно сойдутся. Для того чтобы отказаться от этой надежды даже сейчас, он был слишком большим гедонистом – даже сейчас, когда его почти открыто отвергли.
