В реальности многие актеры страдают от неуверенности в себе. Наша профессия подпитывает чувство незащищенности. В нашем деле успех и слава могут прийти в одночасье и так же быстро уйти. Чтобы с этим справиться, нужны зрелость и твердость характера. Профессия актера отличается от большинства других профессий. Можно поступить в колледж, затем, скажем, на медицинский факультет, в интернатуру и в конце концов стать врачом, и потраченные годы точно не пропадут даром. Но никакой сертификат или диплом не подтверждает того, что ты актриса и способна воплотить тот или иной образ. Если и способна, то просто так, ты сама не знаешь, почему тебе удается это сделать и почему ты можешь, а другая нет.
Я всегда старалась пореже пользоваться своими привилегиями, так как понимала, что их могут и отнять. Но это было нелегко, ведь к привилегиям привыкаешь. Приятно сознавать, что утром ты встанешь, сядешь в машину, которая уже тебя ждет, и покатишь туда, зная куда. Потом войдешь в свой вагончик или в гримерную, один человек тебя загримирует, другой причешет, третий приготовит костюм для сегодняшней съемки. Не надо ни о чем думать. Единственное, что должно тебя волновать, – это твоя индивидуальность, твои мысли, эмоции и слова, которые определяются твоей ролью на сегодня; главное для тебя – правдоподобно всё это показать, а это очень нелегкая работа, за которую тебе как раз и платят. К концу дня ты всё это откладываешь, едешь домой и, как правило, сославшись на смертельную усталость, падаешь в постель – и назавтра всё то же самое.
На три месяца ты избавлена от любых обязанностей, кроме обязанности воплотить образ своей героини. Но вот фильм отснят, и начинается – кто я? О господи, мне надо что-то решать. Это как обратное преобразование, прокрутка записи назад. Ты выходишь из круга света и превращаешься из своего временного воплощения в прежнюю неясную личность – себя настоящую, дома у которой собака справляет нужду прямо на пол, дети требуют внимания и компенсации потерь, ясно давая тебе понять, что таймаут закончился, а муж ничего не говорит, но даже не пытается скрыть раздражения из-за твоего постоянного отсутствия. Это очень трудно, по крайнее мере, для меня. У меня после съемок всегда наступает эмоциональное отупение, мне хочется оказаться в каком-нибудь реабилитационном заведении, где я могла бы выдохнуть всё, что накопилось во мне за три месяца жизни под изолирующей оболочкой. Надо постараться восстановить отношения с мужем и детьми, снова втянуться в прежнюю жизнь – поддерживать порядок в доме, стирать, возить детей в школу, сидеть на трибуне вместе с другими мамочками и болеть за свою команду на детских бейсбольных турнирах, покупать продукты, делать всё, что я обычно делала механически. Немного погодя бытовая рутина возвращает меня в колею. Я всегда цеплялась за рутину, когда меня манила бездна. Но от этого раскачивания маятника между фантазиями и повседневной реальностью кружится голова, и для того чтобы удержаться, требуется здоровый, трезвомыслящий ум.
В 1980 году Том предпринял агрессивную и дорогостоящую двухгодичную кампанию по выборам в Законодательное собрание Калифорнии. Прежде чем я сделала перерыв в своей работе и занялась этой избирательной кампанией и спортивным бизнесом, мы с Брюсом сняли еще один фильм – Rollover
[81], о нефтяном кризисе 1979 года. Это история о тайных финансовых манипуляциях американского банкира и саудовцев, которая привела к коллапсу в экономике нашей страны. В конце семидесятых годов, когда мы начали разрабатывать сценарий, цены на арабскую нефть взлетели так высоко, ОПЕК была так могущественна, а наша зависимость от нефти из Саудовской Аравии так велика, что стал вполне возможен экономический шантаж – нефть, стоимость которой еще вчера устанавливалась в долларах, на следующий день могла бы цениться уже в золотом эквиваленте. Мы хотели привлечь внимание к угрожающей зависимости США от арабской нефти, и это звучало в унисон с нашей деятельностью, направленной на использование в Америке альтернативных источников энергии, таких как солнце и ветер. В ленте “С 9 до 5” мы поместили напряженную тему офисных проблем в буферную оболочку комедии; для “Возвращения домой” использовали романтическую линию; “Китайский синдром” – это триллер, а в нашем последнем фильме детектив сочетался с историей любви. Я в третий раз снималась у Алана Пакулы. Моим партнером был Крис Кристофферсон, актер, автор песен и певец со скульптурно красивым лицом и сипловатым голосом. Мысль о том, что мы с Крисом станем ведущими игроками на финансовом рынке, вызывала у меня смех. Я не могла одолеть отчет о финансовой деятельности, а Крис… ну что тут скажешь… от того, кто в шестидесятых путешествовал автостопом с Дженис Джоплин и пел в своей песне “мы говорим «свобода», когда нам нечего терять”, не приходится ждать живого интереса к мезонинному финансированию и процентным свопам. Человек многогранный и незаурядный, Крис некогда был стипендиатом Родса
[82] и работал на нефтяной вышке у побережья Техаса, остро чувствовал несправедливость и умел, как мало кто из авторов песен, уловить тревогу. Здорово было поработать с партнером, который, как и я, жил не одним только кино.
В этом периоде судьба вновь свела меня с Натали Вадим. Она работала в Париже помощником режиссера по сценарию, но я чувствовала, что ей необходимо сменить обстановку, и устроила ее третьим ассистентом режиссера в Rollover. Натали к тому времени исполнился двадцать один год, она была тощей, долговязой и очень симпатичной, похожей на мальчишку-сорванца. Ее профессионализм и увлеченность работой произвели на всех хорошее впечатление. Она так понравилась ассистенту режиссера, что он еще не раз приглашал ее работать в других его фильмах, и она быстро продвинулась до второго ассистента и за десять лет сделала хорошую карьеру в Голливуде.
В 1982 году Том с большим запасом прошел в Законодательное собрание штата Калифорния. Семнадцать лет он верой и правдой служил своему округу – отстаивал права матерей и работающих женщин, детей, боролся за доступность жилья и против загрязнения окружающей среды, за совершенствование государственной системы образования, он инициировал обсуждение закона о безопасности питьевой воды в Калифорнии. Этот закон штата “О безопасности питьевой воды и защите от токсинов” по сей день охраняет здоровье калифорнийцев.
Когда закончилась избирательная кампания, я снова занялась одной из своих любимых героинь – Герти Невелс из “Кукольного мастера”, чей образ мне помогла воплотить Долли Партон. Если провести аналогию между чувствами и мышцами, то новая роль – это как бы новый вид спорта, которым ты решаешь заняться, задействуя те же мышцы, что и обычно. Злость? Ну конечно, я знаю, что это за мышца, но не все выражают злость одинаково. По правде сказать, все одиннадцать лет, что мы с Брюсом потратили на создание этого фильма, в глубине моей тревожной души тлел огонек надежды, что этого не случится, так как я сомневалась в наличии у меня нужных для этой роли мышц. Как должна выглядеть рассерженная Герти? Если тебе посчастливится работать с хорошим режиссером, он поможет тебе накачать новую группу “мышц злости”, которые, вероятно, у тебя есть, но ты об этом не знаешь. Поначалу ничего не клеится и тебя охватывает отчаяние, но потом ты втягиваешься и делаешь всё так, будто всю жизнь этим занималась.
