Я рассказала о своих проблемах профессору биологии, который всегда помогал ученикам.
– Тебе надо сходить в деканат к ответственной по работе с женщинами, – посоветовал он.
Я понятия не имела, что в университете есть такая странная должность.
Эта женщина оказалась очень милой и внимательно меня выслушала.
– Если ты не хочешь взять академический отпуск, пока ситуация у тебя дома не наладится, я бы советовала тебе записаться на летние курсы в университете. Ты можешь снять дешевую квартиру в городе. Но тебе самой придется заработать деньги.
– Нет, я не хочу уходить в «академку», – ответила я. – Потом будет гораздо сложнее вернуться к учебе.
Я вспомнила слова отца, который при возникновении жизненных трудностей всегда говорил: «Ничего, переживем». И обычно все налаживалось.
– Хорошо, – сказала женщина. – У меня есть для тебя решение. Если ты сумеешь самостоятельно прожить лето и посещать летние курсы, то осенью я найду тебе грант на обучение и помогу найти квартиру. Тебе придется платить за жилье, но ты сможешь экономить на еде и подрабатывать.
Подрабатывать и экономить – это я умела. В этих вещах у меня был большой жизненный опыт. Я была очень благодарна за то, что мне дают шанс остаться в университете и продолжить образование. Мне предложили условия, которые проверяли меня на прочность. Если я выдержу ближайшие четыре месяца, то заслужу доверие этой женщины и осенью получу награду – бесплатное образование в осеннем семестре.
– Хорошо, – сказала я, – договорились. Значит, мне надо как-то протянуть это лето.
В июне я сдала экзамены и потом ненадолго съездила в Нью-Джерси. У моего отца была багетная мастерская, где он также делал рамы для фотографий и картин. Действительно, во время пожара много чего сгорело, и страховки у отца не было. Но он разобрал мусор, взял кредит, чтобы заново купить все необходимое, и нанял рабочих для ремонта квартиры. Моя младшая сестра временно жила у школьной подруги и отрабатывала свое проживание тем, что помогала по хозяйству и сидела с маленьким ребенком. Все мои летние вещи, которые оставались дома, сгорели. В огне пропали практически все мои фотографии – детские, школьные и семейные, а также мои старые школьные тетради.
Потом я вернулась в Анн-Арбор и поселилась в подвале у одного профессора, который находился в длительном отпуске. Я не платила за жилье, работала в кафетерии общежития, где жила до этого, училась и участвовала в психологических экспериментах, за которые платили по двадцать долларов.
Раз в месяц я продавала за тридцать долларов свою кровь медицинскому факультету. Для некоторых экспериментов им нужна была свежая кровь, а не консервированная. И, конечно, я занимала деньги.
Многие вспоминают годы обучения в колледже как время, когда они веселились и ходили на вечеринки. У меня годы обучения были не такими веселыми и яркими, но я нисколько об этом не жалею. Я сама зарабатывала на жизнь, научилась полагаться только на свои силы, быть независимой и взрослой. После окончания колледжа я получила хорошую работу в исследовательском институте. За годы обучения я поняла, что, если работать и выкладываться по полной, можно достичь всего, о чем мечтаешь.
Недавно мы с мужем учредили скромную ежегодную стипендию для студента, поступившего в колледж и обучающегося на средства, взятые в кредит. Таким способом я хочу отплатить за добро, полученное когда-то от сотрудницы университета, которая дала мне возможность закончить образование. Эта стипендия отражает и ценности, привитые мне с детства отцом.
Ценности эти очень простые – покажи мне, что ты сам готов сделать для достижения своей цели, и я тебе помогу.
Анн Витале
Еще один шаг, дорогая
Первый шаг – это начало второго.
Французская пословица
Если бы в июне 2013 года мне сказали, что я буду участвовать в марафоне, я бы не поверила и громко рассмеялась. Тем не менее в августе я пробежала дистанцию и получила за это медаль.
Небольшое уточнение – я не пробежала, а скорее прошла дистанцию. Но это было сорок два километра.
Еще одна важная деталь – я вешу больше 150 килограммов. Кроме этого, у меня астма, хотя она мне не мешает, потому что я принимаю хорошее лекарство. Но и это не все. У меня синдром общей тревожности. Я – социофоб и очень боюсь негативных высказываний в свой адрес.
Несмотря на все эти проблемы, в середине августа я записалась на марафон. Я решила, что это поможет мне похудеть и быть в хорошей форме. После этого я начала тренироваться, то есть ходить.
О том, что я собираюсь участвовать в марафоне, было известно всего нескольким людям: членам семьи и паре близких друзей.
Я тренировалась до середины сентября. Потом у меня начался аврал на работе, и для тренировок просто не оставалось сил. Кроме того, я была волонтером, и на это тоже нужно было время. Поэтому я стала тренироваться реже.
Тем не менее все шло более или менее нормально до того дня, когда мне надо было получить номер участника марафона. Я очень переживала о том, что организаторы подумают, когда меня увидят. Я совсем не была похожа на марафонца.
Но я получила номер без каких-либо комментариев. Все остальные брали еще майки, но я решила, что у них наверняка нет моего размера. И тут я начала сомневаться, что смогу пробежать всю дистанцию. «Зачем мне марафон? – думала я. – Это же массовое и семейное мероприятие, на которое приходят люди с детьми. Вряд ли среди участников будут люди с лишним весом, как у меня».
Ночью перед забегом мне снились кошмары. Когда я проснулась утром, у меня снова появились сомнения. Но я не хотела разочаровывать членов моей семьи и нескольких друзей, которым сообщила о своем участии. Потом я вдруг вспомнила, что забыла постирать свой костюм для бега. Магазин Walmart открывался в 8 утра, а забег начинался в 10.
Я посмотрела прогноз. Обещали солнечную, но совсем не жаркую погоду. Я решила, что, если правильно одеться, все будет нормально.
Я пыталась найти для себя причину, по которой стоит отказаться от марафона, но не смогла придумать ничего убедительного. Поэтому я поехала в Walmart, купила трусы для бега и майку и поспешила к месту старта.
Очень быстро я поняла, что никто не обращает на меня внимания. Каждый участник беспокоился только о том, как он сам пройдет дистанцию. Я немного успокоилась, хотя у меня оставались волнения по поводу того, что подумают обо мне спортсмены, когда будут меня обгонять.
Но пути назад уже не было. Я начала идти, воткнув в уши наушники с музыкой, чтобы не слышать язвительных комментариев, которые наверняка будут отпускать в мой адрес атлеты.
Вскоре у меня заболела икра. «Наверное, я плохо размялась перед стартом», – подумала я. Меня обгоняли, сказывался недосып, и я начала нервничать. Я старалась дышать размеренно и пыталась себя успокоить.
