– Да ты шутишь, – воскликнула Кэрри. – У тебя классная тетя! Где она? Дома или здесь?
– Ее… нет. В смысле, она умерла. Но все нормально. В смысле… – Она пожала плечами, желая показать, что не задета вопросом.
– А много таких писем? – спросил Беннетт.
– Тринадцать. Это одиннадцатый. Я почти дошла до конца.
– И ты не знаешь, куда поедешь или что нужно будет сделать, пока не откроешь очередное?
– Да.
Это произвело поразительный эффект и, казалось, еще больше убедило австралийцев, что Джинни особенная. Никто раньше так не думал о ней, и сейчас ей стало даже приятно.
– А мы можем поехать? – спросила Кэрри.
– Куда?
– В Грецию. С тобой.
– Вы хотите поехать со мной?
– Греция – звучит неплохо. Тем более мы и сами планировали куда-нибудь податься. А там мы сможем позагорать на солнышке. К тому же у нас единый проездной билет на поезда. Так почему бы и нет?
Так и решили поступить. Через десять минут они стряхнули с себя песок и вернулись в хостел, чтобы собрать вещи. Еще через двадцать они уже спустились в вестибюль и забронировали билеты на поезд.
Поскольку по единому билету Беннетт, Эмметт, Найджел и Кэрри могли путешествовать только определенными железнодорожными компаниями, добраться до Греции можно было лишь несколькими поездами. Их было четверо, а Джинни одна, поэтому ей пришлось уступить. Маршрут получился таким – они едут через Германию в Австрию, где будет небольшая остановка, затем в Италию и, наконец, доберутся до Венеции. Дорога займет больше суток.
Через полчаса Джинни со спутниками зашли в один из супермаркетов Копенгагена и накупили корзинок с фруктами, бутылок с водой, упакованный сыр и печенье… все, чем можно было подкрепиться в поездке, которая продлится двадцать пять часов. Вскоре они покинули Копенгаген и направились в Рёдбюхавн. Джинни даже не пыталась выговорить название. Казалось, здесь был только паромный терминал – большое, обдуваемое ветрами здание. Они успели на небольшой паром до Путтгардена в Германии.
В Путтгардене они сели на поезд.
Джинни запомнила Германию благодаря «Пицца Хат» в Гамбурге, где она обожгла нёбо из-за того, что ела слишком быстро. А еще во Франкфурте они с Кэрри потерялись, пока пытались найти уборную. В Мюнхене Найджел случайно сбил с ног престарелую женщину, когда бежал на поезд.
Все остальное время они провели в поезде. Джинни смотрела в окно на голубое небо и серые горы с белыми вершинами, возвышающиеся вдали. Затем были километры заросших травой пустошей и полей с длинными тонкими злаками и лиловыми цветами. Три стремительные грозы. Бензоколонки. Разноцветные коттеджи, которые выглядели как декорации к мюзиклу «Звуки музыки»
[38]. Ряды обычных коричневых домов.
Через двенадцать часов Джинни стало казаться, что если просидит еще дольше в таком положении – сгорбившись, положив голову на куртку Кэрри, – то всю оставшуюся жизнь проведет в позе креветки.
Когда они достигли севера Италии, сломался кондиционер. У них не получилось открыть окно, и вскоре в купе стало душно, а в воздухе повис слабый неприятный запах. Поезд снизил скорость. Объявили о какой-то забастовке. Попросили соблюдать спокойствие. А неприятный запах усилился.
Поезд простояли полчаса, а когда снова тронулся, проводник запретил пользоваться туалетом.
Джинни и ее спутники прибыли в Венецию на пятнадцать минут раньше, но понятия не имели, где находятся. Ориентируясь по указателям, нашли выход. На улице поймали машину без опознавательных знаков, которая, на счастье, оказалась такси, и вот они уже несутся по пустым улицам со скоростью не менее двухсот сорока километров в час. Морской бриз овевал лицо Джинни, из-за чего ее глаза начали слезиться.
Через несколько минут они уже садились на большой красный корабль.
Им достались места на палубе, а значит, они могли сидеть в баре (уже переполненном). Сама палуба тоже была забита. Им пришлось дважды обойти корабль, прежде чем они нашли свободное место за спасательной шлюпкой. Джинни постаралась занять как можно меньше пространства, радуясь, что находится на свежем воздухе.
Она проснулась от ощущения, что полуденное солнце зависло прямо над ней. Жаркие лучи проникали сквозь веки, а лицо горело. Встав и потянувшись, Джинни подошла к борту.
Корабль плыл очень медленно. Чайки спокойно приземлялись на палубу, отдыхали и снова взлетели. Море за бортом было ярко-бирюзовым. Джинни даже не представляла, что море может иметь такой цвет. Достав из рюкзака оставшиеся конверты, Джинни крепко сжала их в руке (не потому, что они могли разлететься – ветра практически не было). Теперь резинка была не нужна – она болталась на двух оставшихся конвертах. Джинни достала номер двенадцать и намотала резинку на запястье.
Раньше Джинни не могла понять. что тут изображено: картинка походила на спину лилового дракона, выглядывающую из-за нижнего края. Но сейчас она догадалась, что это остров. Странный, немного размытый и не того цвета. Но это точно он.
Джинни вскрыла конверт.
Двенадцатое письмо
Джинни!
Думаю, магазин, подобный «Харродс», есть только в Англии. Это красивое старинное здание. Это традиция. Он очень причудливо устроен, и в нем как будто нельзя ничего найти, но на самом деле там можно найти все что угодно.
Включая Ричарда Мерфи.
Видишь ли, Джинни, когда я впервые приехала в Лондон, в моей крови бурлил адреналин. Но уже через несколько дней я поняла, что осталась без дома, без работы и в стесненных обстоятельствах – действительно плохая ситуация.
Ты же знаешь… в трудную минуту мне нравится примерять красивые дорогие вещи. Поэтому я отправилась в «Харродс». Я провела там весь день: наносила макияж в отделах косметики, примеряла платья, которые стоят тысячи фунтов, и наслаждаясь ароматами дорогого парфюма. Примерно через восемь часов меня осенило, что я, будучи взрослой женщиной, бесцельно бродила по магазину, как маленький ребенок. Ребенок, который сбежал из дому в плохом настроении. И тогда я совершила роковой поступок.
В продуктовом отделе я увидела высокого парня в костюме, который складывал в корзину банки невероятно дорогого африканского меда. Меня заинтересовало, зачем ему столько. И я спросила его. Он объяснил, что составляет подарок для Стинга. Я рассказала какую-то глупую шутку про мед и пчел, а затем… затем начала плакать. Я оплакивала свою дурацкую жизнь, ситуацию, в которой оказалась, и даже африканский мед Стинга.
Естественно, я напугала парня. Но он не сбежал. Усадил меня и спросил, почему я плачу. И я рассказала все: что была потерянной, бездомной простофилей из Америки. Как оказалось, у него была свободная комната, которую он планировал сдавать. Он даже предложил мне пожить в ней бесплатно, пока у меня не появятся деньги.
