Все, кроме муки, пояснила она на ломаном английском, выдается в ограниченном количестве. Она поставила перед ним тарелку с двумя толстыми ломтями хлеба, намазанными тонким намеком на масло. Он поблагодарил ее и был вознагражден улыбкой. После второго стакана того, что она назвала молоком, он вернулся в свой номер и, сев на край кровати, проверил адрес, по которому он должен явиться на встречу. Потом попробовал найти его на устаревшей дорожной карте города, которую купил в «Блэкуэллзе», книжном магазине Оксфорда. Часы показывали всего несколько минут девятого, когда он вышел из гостиницы, но на эту встречу ему не хотелось опаздывать.
Кит решил организовать свое время так, чтобы провести хотя бы по одному дню в каждом секторе разделенного города. Русский сектор он оставил напоследок, чтобы сравнить с теми тремя, которые контролируют союзники. После всего, что он видел до сих пор, русский сектор представлялся ему самим совершенством, что, безусловно, обрадует его соратников по Оксфордскому Лейбористскому клубу, которые считали, что «дядя Джо» справляется со своим делом гораздо лучше, чем Эттли, Ориоль и Трумэн вместе взятые — хотя самым дальним их путешествием на восток была поездка в Кембридж.
По пути в город Кит несколько раз останавливался и спрашивал дорогу на Сименсштрассе. Когда он наконец добрался до штаб-квартиры Британского отделения информационных служб и связей с общественностью, до девяти оставалось всего несколько минут. Он припарковал машину и влился в поток военнослужащих — мужчин и женщин в разноцветных формах, которые поднимались по широким ступеням и проходили сквозь вращающиеся двери. В холле висело предупреждение о том, что лифт не работает, и Кит пешком поднялся на пятый этаж в контору ОИССО. Хотя до назначенного времени оставалось еще несколько минут, он все же подошел к стойке дежурного.
— Чем могу помочь, сэр? — спросила молодая женщина в звании капрала, сидевшая за стойкой. Женщины никогда еще не обращались к Киту «сэр», и ему это не понравилось.
Он достал из внутреннего кармана письмо и передал ей.
— У меня назначена встреча с директором на девять часов.
— Думаю, он еще не пришел, но я сейчас уточню.
Она сняла трубку и куда-то позвонила.
— К вам подойдут через несколько минут, — сказала она, закончив разговор с коллегой. — Присаживайтесь, пожалуйста.
Несколько минут превратились в час, за это время Кит прочитал обе газеты, лежавшие на кофейном столике, от корки до корки, но кофе так и не дождался. «Дер Берлинер» мало отличалась от «Шеруэлла», Оксфордской студенческой газеты, которую он так презирал, а «Дер Телеграф» оказалась и того хуже. Но имя директора ОИССО упоминалось едва ли не на каждой странице «Дер Телеграфа», поэтому Кит надеялся, что его мнения никто не спросит.
Наконец в холле появилась еще одна женщина и спросила мистера Таунсенда. Кит вскочил и подошел к конторке.
— Меня зовут Сэлли Карр, — произнесла женщина с легким акцентом кокни. — Я секретарь директора. Чем могу помочь?
— Я писал вам из Оксфорда, — ответил Кит, стараясь придать голосу солидности. — Я журналист из «Оксфорд Мейл», мне поручили написать серию статей об условиях жизни в Берлине. У меня назначена встреча с… — он повернул к себе письмо, — …с капитаном Армстронгом.
— А, да, помню, — сказала мисс Карр. — Но, к сожалению, капитан Армстронг сейчас в русском секторе, и думаю, сегодня он уже не вернется в контору. Если вы сможете зайти завтра утром, уверена, он с радостью вас примет.
Стараясь не выдать своего разочарования, Кит пообещал вернуться на следующий день в девять утра. Он бы вообще отказался от встречи с Армстронгом, но ему говорили, что именно этот капитан знает о подлинной жизни Берлина больше, чем все штабные офицеры вместе взятые.
Остаток дня он провел в британском секторе, часто останавливаясь и записывая все, что считал интересным и важным. Отношение британцев к побежденным немцам; пустые магазины, пытающиеся обслужить слишком много покупателей; очереди за едой на каждом перекрестке; склоненные головы немцев, прячущих глаза от чужих взглядов. Когда где-то вдали часы пробили двенадцать, он зашел в шумный бар, набитый солдатами в форме, и сел в дальнем конце стойки. Дождавшись наконец официантку, он заказал большую кружку пива и бутерброд с сыром — во всяком случае, он думал, что заказал сыр, но не был в этом уверен, поскольку его немецкий оставлял желать лучшего. Наблюдая за работой официантов, он понял — если ты в гражданской одежде, тебя обслужат последним, после всех людей в форме. Всех до единого.
В зале звучали самые разные наречия, и это напомнило ему, что классовая система сохраняется даже тогда, когда британцы находятся в чужой стране. Некоторые солдаты жаловались — их речь вряд ли заслужила бы одобрение мисс Стедман, — что документы слишком долго проверяют, прежде чем отпустить их домой. Другие же, казалось, сроднились с формой и говорили только о следующей войне и о том, где она может быть. Кит поморщился, услышав брошенную фразу: «Стоит копнуть поглубже, и сразу видно — в душе они все проклятые нацисты». Но после обеда, когда он снова отправился исследовать британский сектор, он обратил внимание, что солдаты — по крайней мере, внешне — ведут себя дисциплинированно, и большинство оккупантов проявляют сдержанность и учтивость по отношению к оккупированным.
Ближе к вечеру лавочники стали закрывать магазины, и Кит вернулся к своему маленькому «эм-джи». Вокруг него собралась восхищенная толпа, но завистливые взгляды быстро сменились злобой, когда они увидели хозяина в цивильной одежде. Он неторопливо покатил в гостиницу. Съев на кухне тарелку картошки с капустой, он вернулся в свою комнату и старательно записал все, что увидел в этот день. Потом забрался в постель и читал «Скотный двор» Оруэлла, пока не потухла свеча.
Этой ночью Кит крепко спал. Утром, умывшись ледяной водой, он без особого энтузиазма предпринял попытку побриться и спустился на кухню. Его ждали несколько ломтей хлеба с маслом. После завтрака он собрал свои бумаги и отправился на перенесенную встречу. Если бы он внимательно смотрел на дорогу и меньше думал о вопросах, которые собирался задать капитану Армстронгу, он, наверное, не свернул бы налево на «кольце». Надвигавшийся прямо на него танк уже не мог остановиться, и хотя Кит, ударив по тормозам, задел лишь угол массивного грязезащитного щитка, «эм-джи» развернулся вокруг своей оси, въехал на тротуар и врезался в бетонный фонарный столб. Кит сидел за рулем, трясясь всем телом.
Все движение остановилось, из танка выпрыгнул молодой лейтенант и подбежал посмотреть, не ранен ли Кит. Кит, немного испуганный, осторожно выбрался из машины. Правда, когда он попрыгал и помахал руками, выяснилось, что никаких серьезных повреждений у него нет — только небольшой порез на правой руке да ушибленная лодыжка.
На танке не осталось почти никаких следов столкновения, кроме содранной со щитка краски. А вот «эм-джи» выглядел так, словно побывал в тяжелом бою. Только тогда Кит вспомнил, что за границей может получить лишь страхование ответственности перед третьими лицами. Тем не менее он заверил танкиста, что тот ни в чем не виноват, и после того, как лейтенант объяснил Киту, как пройти к ближайшей автомастерской, они расстались.
