— Когда вы вошли, Арно, я готовил второй выпуск для перевозки. Может, теперь этим займетесь вы. Моя жена…
— Да-да, конечно, — сказал Арно.
Когда Армстронг вышел на улицу, последние слова Арно все еще звенели у него в голове:
— Вы сделали все, что смогли, капитан Армстронг, все, что смогли.
Армстронг не мог с ним не согласиться.
Армстронг ничуть не удивился, когда рано утром ему позвонил Юлиус Ганн.
— Жаль, что так получилось с первым выпуском, — опережая Ганна, сказал он.
— Здесь нет вашей вины, — ответил Ганн. — Арно рассказал, что все могло быть гораздо хуже, если бы не вмешались вы. Но сейчас, боюсь, мне придется попросить вас еще об одной услуге.
— Я готов оказать вам любую помощь, Юлиус.
— Спасибо, капитан Армстронг. Вы могли бы зайти ко мне?
— На следующей неделе вас устроит? — спросил Армстронг, машинально перелистывая страницы своего ежедневника.
— Боюсь, дело срочное, — сказал Ганн. — Нет ли у вас возможности встретиться сегодня?
— Ну, сейчас не очень удачное время, — протянул Армстронг, глядя на пустую страницу ежедневника. — Правда, сегодня у меня назначена другая встреча в американском секторе, так что, пожалуй, я смогу заглянуть к вам часов в пять — но только минут на пятнадцать, вы уж извините.
— Понимаю, капитан Армстронг. Но я был бы вам крайне признателен, если вы выкроите хотя бы пятнадцать минут.
Армстронг повесил трубку и улыбнулся. Он открыл ключом верхний ящик стола и достал договор. В течение часа он проверял каждый пункт, желая убедиться, что предусмотрел любую случайность. Его прервал лишь звонок полковника Оакшота, который похвалил его статью о предстоящем визите герцога Глостерского.
— Первый класс, — восхищался он. — Первый класс.
После долгого обеда в офицерской столовой Армстронг разбирал письма, на которые Сэлли давно просила ответить. В половине пятого он велел Бенсону отвезти его в американский сектор. Джип остановился перед редакцией «Дер Берлинер» в шестом часу. Взволнованный Ганн ждал его на ступеньках и быстро проводил в свой кабинет.
— Я должен еще раз извиниться за первый выпуск прошлой ночью, — начал Армстронг. — Я ужинал с генералом из американского сектора, а Арно, к несчастью, навещал брата в русском, поэтому мы оба не знали, что задумал его заместитель. Естественно, я сразу его уволил и провел расследование. Если бы я не проходил мимо вокзала той ночью…
— Нет-нет, вы ни в чем не виноваты, капитан Армстронг. — Ганн задумался. — Тем не менее нескольких экземпляров, дошедших до американского и русского секторов, было более чем достаточно, чтобы вызвать панику среди некоторых моих старых клиентов.
— Мне очень жаль, — Армстронг покачал головой.
— Боюсь, они попали не в те руки. Сегодня мне позвонили несколько самых надежных поставщиков и потребовали, чтобы впредь я выплачивал им аванс, а это будет нелегко, учитывая все дополнительные расходы за последние пару месяцев. Мы оба знаем, что за всем этим стоит капитан Сэквилл.
— Послушайте моего совета, Юлиус, — сказал Армстронг. — Даже не упоминайте его имени в связи с этим происшествием. У вас нет доказательств, абсолютно никаких, а он из тех людей, кто не раздумывая вас закроет, только дайте ему повод.
— Но он систематически ставит мою компанию на колени, — возмутился Ганн. — Не знаю, чем я это заслужил и как его остановить.
— Не огорчайтесь, мой друг. Я работаю над вашей проблемой и, возможно, нашел решение.
Ганн выдавил улыбку, но смотрел недоверчиво.
— Что бы вы сказали, — продолжал Армстронг, — если бы я устроил так, чтобы капитана Сэквилла до конца месяца отправили домой в Америку?
— Это решило бы все мои проблемы, — Ганн глубоко вздохнул. Но в глазах оставалось сомнение. — Если бы только его отправили домой…
— До конца месяца, — повторил Армстронг. — Учтите, Юлиус, мне придется «выкручивать руки» на самом высоком уровне, не говоря уж…
— Все, что угодно. Я сделаю все, что угодно. Только скажите, что вы хотите.
Армстронг достал из внутреннего кармана договор и подвинул через стол к Ганну.
— Вы подписываете этот договор, Юлиус, и я сделаю так, что Сэквилл вернется в Штаты.
Ганн прочитал четырехстраничный документ, сначала быстро, потом медленнее, и положил его обратно на стол. Он поднял голову и тихо произнес:
— Позвольте, я проясню для себя последствия этого соглашения, если я его подпишу. — Он замолчал и снова взял в руки договор. — Вы получите права на распространение моих изданий за границей.
— Да, — невозмутимо ответил Армстронг.
— Если я правильно понял, под «за границей» подразумевается Британия. — Он помедлил. — И страны Содружества.
— Нет, Юлиус. Весь мир.
Ганн снова начал читать договор. Дойдя до соответствующего пункта, он угрюмо кивнул.
— А я получу пятьдесят процентов от прибыли.
— Верно, — сказал Армстронг. — В конце концов, вы же сами мне говорили, Юлиус, что будете искать другую британскую компанию, как только истечет срок вашего нынешнего договора.
— Да, но я тогда не знал, что вы занимаетесь издательским делом.
— Я занимаюсь этим всю свою жизнь, — заявил Армстронг. — Как только меня демобилизуют, я вернусь в Англию и продолжу семейный бизнес.
— И в обмен на эти права, — потрясенно проговорил Ганн, — я стану единственным владельцем «Дер Телеграф». — Он снова замолчал. — Я не знал, что газета принадлежит вам.
— Арно тоже этого не знает, поэтому прошу вас, держите эту информацию в секрете. Мне пришлось заплатить за его акции гораздо больше их рыночной стоимости.
Ганн кивнул и вдруг нахмурился.
— Но если я подпишу этот документ, вы станете миллионером.
— А если нет, — парировал Армстронг, — к концу месяца вы станете банкротом.
Оба молча уставились друг на друга.
— Вы явно много думали над моей проблемой, — Ганн наконец нарушил молчание.
— Исключительно ради вашего блага, — ответил Армстронг.
Ганн промолчал, и Армстронг продолжал:
— Позвольте доказать вам, что я действую из самых благих побуждений, Юлиус. Если первого числа следующего месяца капитан Сэквилл все еще останется в этой стране, вы можете не подписывать договор. Если к тому времени его здесь не будет, я надеюсь, вы поставите свою подпись в тот же день. А пока, Юлиус, мне будет достаточно рукопожатия.
Ганн молчал еще несколько секунд.
— Не могу с этим поспорить, — наконец сдался он. — Если этот человек уедет из страны до конца месяца, я подпишу договор в вашу пользу.
