В этом и заключается последняя часть загадки демократической исключительности Афин: в отличие от деспотичных империй Месопотамии и Египта, «Афинская империя» не породила армии чиновников и писцов для организации устрашающей власти письменности над населением. Вместо этого афиняне наполняли законодательные и административные органы постоянно обновлявшимся контингентом из ремесленников, торговцев и крестьян, в своем большинстве людей образованных – в должной мере. Кроме того, афинян «магия письма» не пугала, чего не скажешь о неразвитых обществах.
Правда, в Афинах организация административной работы, вероятно, имела определенные недостатки в связи с ограниченным количеством служащих, но это с лихвой возмещалось свободой от тирании, которую обрели обычные граждане, а также отсутствием нерадивости и коррупции, свойственных как древним, так и современным чиновникам.
Классические греческие города-государства оставили после себя мало письменных памятников. Положение изменилось после завершения в 323 году военной экспансии Александра. После его кончины последовательно возник ряд государств: царство Селевкидов, Пергамское царство, царство Птолемеев, Греция и Египет.
Немалое число письменных памятников оставлено современным историкам греко-египетским государством, основанным Птолемеем, одним из военачальников Александра. Тому были причины. Во-первых, Египет был главным производителем папируса в мире. Во-вторых, папирус, благодаря сухому климату в стране, хорошо сохранялся. Также Птолемеи заботились о письменных документах, создав для их хранения необходимые условия. Наконец, Птолемеи, как и месопотамские и египетские предшественники, осознавали большое значение письменности для управления государством. До наших дней дошли даже малозначительные деловые бумаги. К примеру, одна из них свидетельствует, что в 248 году свиновод Петосирис отдал семнадцать поросят человеку по имени Гераклид в обмен на десять свиноматок, взятых в годовую аренду.
Разумеется, обыкновенные люди в то время прибегали к письму нечасто, а вот во властных структурах документов различного рода набиралось немало. Однажды Аполлоний, казначей Птолемея II, только в течение одного месяца получил 434 папирусных свитка. Птолемеи, по происхождению греки, должно быть, в известной мере наследовали чиновничьи обычаи фараонов, но они поощряли использование письма в повседневной жизни страны. Однако на безграмотное местное население Птолемеи все же воздействовали «магией» и властью письма. Свиновод Петосирис, этнический египтянин, во всей вероятности, не умел ни читать, ни писать, а Гераклид, этнический грек, скорее всего, был грамотным человеком.
Специалисты, изучающие древнюю письменность, особенно интересуются историей Александрийской библиотеки. После распада империи Александра Афины оказались под властью олигархического режима во главе с Деметрием Фалерским, ставленником македонского царя Кассандра. После смерти последнего Деметрий удалился в Александрию, величайший из городов, созданных великим завоевателем.
Предполагается, что Деметрий, старавшийся прославить первых двух Птолемеев, как раз и был основателем Александрийской библиотеки, насчитывавшей в своем фонде, как полагают, около полумиллиона папирусных свитков. В этой библиотеке хранились труды Аристотеля и его учеников-перипатетиков (это название произошло от греческого peripatos [крытая галерея], части школьного здания, по которой Аристотель прохаживался во время занятий). Александрийская библиотека приобретала все литературные произведения, какие только существовали, после чего эти произведения переводились на греческий. В этом кладезе знаний находилась и Септуагинта – перевод Ветхого Завета на греческий с древнееврейского языка. Этот труд получил свое название потому, что перевод осуществили 72 переводчика (по шесть на каждое из двенадцати древнееврейских племен), да и на работу у них ушло 72 дня.
К сожалению, до нашего времени Александрийская библиотека не сохранилась. Часть ее фонда сгорела во времена Юлия Цезаря, когда в ходе сражения с неприятелем полыхавший вблизи пожар перекинулся на библиотеку. Второй пожар случился в конце третьего столетия нашей эры, когда римский император Аврелиан силой подавлял вспыхнувшее в Александрии восстание. Остальная часть фонда библиотеки, как полагают, была уничтожена патриархом Феофилом Александрийским (в четвертом столетии) и арабским военачальником Амром (в седьмом столетии), при этом оба действовали из религиозных соображений, руководствуясь, разумеется, собственными воззрениями.
Однако приведенные сведения не подтверждаются достоверными документами. Начнем с того, что собственного, отдельно стоявшего здания библиотека не имела – ни один античный историк о таком здании не сообщает. Пишут, что библиотека находилась в помещении Мусейона (дома муз; отсюда слово «музей»), а сам Мусейон, вероятно, размещался в одном из царских дворцов. Во-вторых, фонд Александрийской библиотеки вряд ли насчитывал около полумиллиона произведений. Если пересчитать все дошедшие до нашего времени древние рукописи и прибавить к ним те, на которые имеются только ссылки, и даже если полученное число умножить на десять, то и в этом случае результатом будут не сотни тысяч, а всего лишь десятки тысяч единиц хранения. Нет и внушающих доверие сведений о пожарах в библиотеке. Римский географ Страбон, которому мы обязаны лучшим, хотя и недостаточно ясным описанием Александрийской библиотеки, побывал в ней примерно спустя столетие после пребывания в Египте Юлия Цезаря, но Страбон ни слова не написал о каких-либо бедствиях, постигших библиотеку.
Скорее всего, рукописи, хранившиеся в Александрийской библиотеке, пострадали от разрушительного воздействия времени. Александрия, в отличие от большей части Египта, находится на берегу моря, и ее влажный климат оказывал пагубное влияние на папирус. Кроме того, на сохранности библиотечного фонда сказалось и перелистывание читателями папирусных рукописей: чем чаще читают тот или иной документ, тем меньше срок его жизни.
Бытует мнение, что утрата произведений, хранившихся в Александрийской библиотеке, привела к наступлению «темных веков» в Европе, но это всего-навсего небылица, увековеченная некоторыми учеными. Ведь Александрийская библиотека в античном мире была не единственной. С ней соперничала библиотека Пергама, города в Малой Азии, да и в Эфесе было большое хранилище рукописей.
Американский классицист Роджер Бэгнолл по этому поводу пишет:
Исчезновение Александрийской библиотеки не привело к наступлению «темных веков», а ее сохранность не привела бы к развитию общества. Скорее, «темные века»… обязаны своей тьмой как западным, так и восточным правителям, не проявлявшим особенного желания и не выделявшим надобных средств для сохранения великой библиотеки. Сожгли ли эту библиотеку с ее ветшавшими рукописями или не тронули, существенной разницы для истории в этом нет.
Разумеется, Александрийская библиотека мало способствовала образованию простых греков, не говоря уже о бесправных этнических египтянах. Библиотека находилась в царском дворце, и доступ в нее был открыт лишь для небольшой группы ученых, или, как выразился один из античных авторов, «для особой породы писак, проводивших всю свою жизнь в клетке муз». Работавшие в библиотеке ученые находились под патронажем царских властей, предоставлявших не только бесплатный доступ в библиотеку, но и даровой стол, и еще освобождавших от уплаты налогов.
