Процесс издания его мемуаров во многих отношениях напоминал истории других диссидентов. Как и у Солженицына с его «Архипелагом», у Сергея Хрущева была надежная машинистка, которая под надзором КГБ напечатала книгу «Хрущев вспоминает». Для надежности Сергей сделал три экземпляра и несколько копий магнитофонных записей. Такая предосторожность оказалась нелишней – КГБ потребовал оригиналы текста и пленок; в результате первый экземпляр ушел «наверх», а копии рассеялись по миру: второй экземпляр контрабандой отправили за границу, вероятно, при посредстве загадочного агента Виктора Луи. Третий спрятали где-то на родине. (Луи изготовил под копирку множество дополнительных копий.)
В 1970 году американское издательство «Литтл Браун» напечатало первые два тома книги «Хрущев вспоминает». В типично советском стиле Советы предоставили доступ к «американской поделке» только партийной верхушке, несмотря на то, что граждане уже давно слушали большие отрывки из книги на волнах западных радиостанций. Власти упорно рассуждали о фальшивке, но им никто не верил, а анализ голоса на магнитофонных пленках подтвердил подлинность записи. Историки критикуют воспоминания бывшего советского лидера, уличают его в различных неточностях, однако сама история написания мемуаров Хрущева и их публикации демонстрирует, что в 1970 году диссидентские методы в Советском Союзе использовались, как говорится, снизу доверху.
С 1965 по 1991 год среди диссидентских хитростей главенствовала самая простая множительная технология – копировальная бумага; власти вдобавок совершили грандиозную ошибку, позволив производство в соответствии с государственным планированием множества коротковолновых приемников, которые обеспечили Уинстонам Смитам коммунистического мира возможность преодолевать правительственную монополию на информацию. В каком-то смысле, которого не мог предвидеть Джордж Оруэлл, они сами помогли покончить с кошмаром «1984», поразившим Восточную Европу.
Влияние этих технологий не всегда было позитивным: к примеру, кассетные магнитофоны и проигрыватели, более компактные и транспортабельные по сравнению с катушечными советскими магнитофонами, сыграли главную роль в падении шахского режима в Иране и установлении власти аятолл в 1979 году.
В последующие годы появились еще более мощные коммуникационные технологии, позволившие обычным людям создавать и передавать тексты, аудиозаписи, статичные и движущиеся изображения в миллионы раз быстрее, чем делали их предшественники в Советском Союзе и Восточной Европе. История продолжается по сей день – и мчится на бешеной скорости.
Глава девятая
Аргус
Если вы сомневаетесь в том, что Интернет фундаментально изменил баланс сил между властью и обществом, спросите Трента Лотта, экс-лидера республиканского большинства в Сенате Соединенных Штатов. В четверг, 5 декабря 2002 года, по случаю столетнего юбилея Тэрмонда Строма Лотт произнес такие слова:
Я хочу сказать о своей стране: когда Стром Тэрмонд баллотировался в президенты [1948], мы голосовали за него и гордимся этим. Если бы нашему примеру последовала остальная страна, у нас не было бы многих нынешних проблем.
Анализ речи Лотта не требует докторской степени политолога: нации было бы легче, избери она в 1948 году убежденного сегрегациониста. Хорошо представленная на празднествах пресса, как ни странно, не прореагировала на эти слова, хотя Лотт произнес свою речь весьма разборчиво и сами журналисты явно пребывали не в коматозном состоянии. Согласно одному из гостей, слова Лотта всех поразили, на мгновение наступила тишина. Возможно, ради приличия пресса сосредоточила свое внимание на двойнике Мэрилин Монро, которая с придыханием пропела: «Happy Birthday, Mister President Pro Tempore
[82]» и звучно запечатлела поцелуй на лбу столетнего именинника.
Ради справедливости, следует сказать, что массмедиа не совсем проигнорировали речь Лотта: в выпуске новостей в 4:30 утра о ней коротко упомянул канал Эй-би-си. Газета «Вашингтон пост» напечатала маленькую заметку, которую спрятала на последней странице, а госпожа Гвен Айфилл, афроамериканка, старший корреспондент Пи-би-эс, член совета директоров Комитета по защите журналистов, посвятила высказыванию Лотта шоу под названием «О чем они думают?».
Эта история быстро исчезла из новостного мейнстрима. Затем произошло нечто неожиданное: об инциденте заговорили блогеры, особенно постарались Дункан Блэк (Atrios.blogspot.com), Джошуа Маршалл (Talkingponstsmemmo.com) и Гленн Рейнольдс (Instapundit.com) – их возмутили слова Лотта. Историк Эд Сибеста, специализирующийся на критике неоконфедератов и располагающий достоверными данными, заявил, что за Лоттом тянется долгая история восхваления южного расизма. Страна решила разобраться.
Блогеры разбушевались, официальная пресса вынуждена была снова обратиться к высказыванию Лотта. Сенатор письменно извинился, но извинения лишь раздули пламя: 12 декабря перед чернокожей аудиторией президент Буш подверг сенатора суровой критике, и 20 декабря Лотт вынужденно подал в отставку.
Интересно, что в 1980 году перед южной аудиторией сенатор произнес почти такую же речь, о чем подробно писали в местной прессе; правда, центральные издания о его выступлении умолчали. Что же изменилось? Начиная с 2002 года любой человек способен стать колумнистом или журналистом, было бы желание. По сравнению с профессиональными журналистами, типичному представителю «новой прессы» не хватает подготовки, опыта и связей. («Блогеры в пижамах», – фыркают специалисты.)
Тем не менее, в совокупности «нюх» и рвение «любителей» могут посрамить профессионалов. Это происходило и происходит многократно. Блэк, Маршалл, Рейнольдс и Сибеста – прямые наследники Коббета, Хоуна, Пейна и Карлайла, комментаторы с недавно приобретенным доступом к массовым технологиям коммуникации, позволяющим обойти традиционные каналы власти и влияния.
На базовом уровне Интернет функционирует как множительный аппарат, позволяющий каждому пользователю с легкостью копировать документы, изображения, звуковые файлы (и еще проще – гиперссылки). Возросшая личная власть человека – часть большой истории персонального копирования и развития коммуникационных технологий, о чем говорилось в восьмой главе. Фотокопировальное устройство, история которого началась сто лет назад, представляет отличную перспективу революции в Интернете.
Фотография документа или рисунка – по сути, дубликат, хотя и дорогой. В 1911 году компания «Истмен Кодак» создала устройство, превращавшее черно-белое изображение в фотографию без повреждения пленки, – знаменитую машину для массового производства фотопластин, фотостат.
Хотя фотостат автоматизировал сложный процесс съемки и проявления, ему необходимы проточная вода и электричество. На заре двадцатого века обеспечить эти условия было непросто, машине требовалась целая отдельная комната. Устройство поглощало огромное количество дорогой фотобумаги и реактивов и выдавало дурно пахнувшие копии на толстой бумаге с закручивающимися углами, что создавало трудности для хранения. Патентовед Честер Карлсон изобрел технологию, которая позволяла использовать простую бумагу. Изобретение Карлсона произвело революцию в деловом мире, а через десять лет оказалось в самом центре титанического противостояния правительства и прессы.
