И след их простыл.
А ведь в этой-то немудреной сказочке смысл глубокий таится. Ни к чему девушкам лишний раз поминать «врагов рода человеческого», а вот крестом себя осенять и молитвы читать надо бы почаще. Тем себя и вправду от беды сберечь можно.
Да и мужчинам урок: вы уж милых-то своих без внимания не оставляйте, чтобы им не захотелось с чертями развлекаться.
И. С., Архангельская область
А я своего милого узнала по…
Как-то в молодые цветущие годы, в девятнадцать лет, мне и моей подруге пришлось погадать на суженого в пустом доме.
В святочную неделю дело было.
Сидели мы с ней при зажженных свечах, одна – в одной, а другая – в другой комнате, и смотрели на кольца обручальные, положенные в блюдечки. Кольца у старших раздобыли.
А жутко так, мороз градусов сорок, только стены трещат!
И вдруг… я вижу: в кольце показалось темное пятно. Присмотрелась…
Пятно все ярче, ярче. И вдруг я увидела меховую мужскую шапку.
А мы с подружкой-то гостили тогда у ее тетки.
Утром тетка наливает нам щей из русской печи – «ленок» говяжий достает.
– Ну-ко, – говорит, – которая из вас «ленок» раньше перегрызет, та раньше и замуж выйдет.
Я подружку свою опередила…
А тут у нас с ней кончились зимние студенческие каникулы.
Мы поехали на практику в Приморский район.
И что бы вы думали? Через неделю я там встретила своего суженого.
Я как увидела его, так и оцепенела: на парне была та самая шапка, которую я в кольце видела.
Через неделю после нашей первой встречи он мне в любви признался, а еще через неделю мы с ним расписались.
Тогда в сельсовете сразу расписывали.
Вот так бывает на белом свете.
Л. Н. Петухова, г. Каргополь
Тот самый Шулыкин
По молодости я, хоть и крещеный был, не верил ни в Бога, ни в черта, ни в приметы. Работал зоотехником в одном отдаленном совхозе, расположенном на границе Каргопольского и Плесецкого районов Архангельской области с Карелией.
А в те времена, в 60–70-е годы, летом практиковались отгонные лесные пастбища для скотины, пастухи держали ее по ночам в загоне, а сами жили в избушке.
Ну вот, поехал я на лошадке на одно такое лесное пастбище, где 180 телок содержались.
Приезжаю: там два пастуха ходят по загону – немытые, небритые, волосы у каждого – дыбом. И ни одной телки в загоне нет.
Спрашиваю у них:
– Где скотина?
А они мне шепотом говорят про какого-то Шулыкина – дескать, Шулыкин скотину угнал. Вечером, говорят, весь скот в загоне был, а утром встали – ни одной телки нету, даже хромых и тех Шулыкин угнал.
Я сначала не понял ничего, подумал, что Шулыкин – это бригадир или директор соседнего совхоза, а скот угнали за потраву.
Спрашиваю пастухов: как это Шулыкин мог один всех телок угнать? И в каком совхозе он работает?
Пастухи поглядели на меня как на чокнутого и объясняют, что Шулыкин – это леший, он угоняет скотину и водит ее по лесу, ежели ему чего-нибудь не понравится.
Я выругал их в сердцах. Люди, говорю, в космос уже летают, а вы тут какого-то Шулыкина мне придумали. Сами всю скотину по пьянке растеряли, вот и валите с больной головы на здоровую! Что, говорю, хотите делайте, а телок ищите!
На следующий день я сам ружьишко взял, рюкзак, припасов кое-каких и пошел скотину искать. Разбил мысленно лес на участки и… Три дня по лесу шастал – не то чтоб хоть одну телку найти – даже следа коровьего нигде не обнаружил! А ведь телок-то 180 штук было!
На третий день встретил я рыбака на берегу лесной речушки. Он варил уху из хариусов. Меня к ухе пригласил. Разговорились.
Рыбака Иваном звали. Иван, узнав про мою беду, спрашивает:
– И следов коровьих в лесу нету?
– Нету! – говорю.
– Ну, это ваши пастухи Шулыкина чем-то обидели, вот он им и показал… Спрятал куда-то телок, закрыл от людского глаза…
Тут я взмолился:
– Да объясни ты мне толком! Второй раз про этого Шулыкина слышу. А ты вот в глаза его видел?
Иван оглянулся испуганно по сторонам – и мне:
– Не говори про Шулыкина худо, не обижай его. А то закружит тебя в лесу – век не выйдешь!
А потом Иван сжалился надо мной. Иди, говорит, в такую-то деревню, там бабушка Макаровна живет. У нее есть икона святого Власия. Выпроси эту икону на время, но обязательно дай взамен Макаровне несколько клочков шерсти от потерявшихся телок. В загоне собери шерсть или на дворе скотном, где они весной стояли. А потом, говорит Иван, с иконой ко мне приходи, вместе пойдем телок искать.
Ну что делать? Шерсти я нашел, Макаровну тоже нашел, рассказал ей про свое горе. Она расспросила обо всем подробно и говорит:
– Вижу я, ты человек крещеный, а вот крестика не носишь. Пойдешь искать скот – надень крестик и не снимай никогда. А ежели тебя ко мне Иван послал, дак ты, наверное, и шерсти принес?
Отдал я Макаровне шерсть, она мне иконку маленькую вынесла, в тряпочку завернутую.
– Иконку, – говорит, – в чужие руки не давай, отдай лично Ивану. А когда скотину найдете – Ваську Сидорова прогони из пастухов и больше в пастухи не бери. Это он Шулыкина прогневил!
На другой день пошли мы с Иваном телок искать. По тем местам, где я три дня ноги зря сбивал. И что б вы думали? Идем по лесу, что ни поляна – на ней 9–12 телок пасутся.
Как увидят нас, сразу к нам бегом, обступят и жмутся к нам. Мы вот так вот, группами, из лесу их в деревню и выводили.
За четыре дня всех телок собрали, все 180, ни одна не потерялась.
Иван по лесу без всякого компаса, что твой Шулыкин ходил! И иконка с нами.
За эти четыре дня два непонятных случая с нами произошли.
Ночевали мы одну ночь в избушке лесной. У меня хороший топорик был, я влепил его у костра в бревно. Утром встали – нету топорика. Все обыскали – нету!
Через день пришли опять на это место ночевать, а топорик у костра в бревнышко воткнут, как будто тут и был.
И еще: идем с Иваном по лесу, впереди нас вроде бы костром потянуло.
Как вдруг Иван разворачивается на 180 градусов и говорит мне тихонько:
– Пошли отсюда быстрее, да не оглядываясь! Километра три от этого места чесали, Иван мне так и не объяснил, почему.
В общем, собрали мы с Иваном всех телушек. Я ему за четыре дня наряд выписал, деньги ему привез. А он обиделся.
