Домой мне ехать после службы не хотелось, хотя и знал, что ждет меня там молодая жена. И все же, демобилизовавшись, поехал на родину. Знал, что за это время Люба окончила школу и веттехникум и работала в совхозе.
Первой меня встретила теща, тут же прибежала моя мать. О Любе я специально не спрашивал. А уже вечерело. Собрали стол, вся родня в избе.
И тут прибежала Люба с фермы. Какая она стала взрослая, какая красавица!
Ночь мы провели с ней у тещи, на той же постели…
И вот только тогда я понял, что по-настоящему люблю Любу. У нас с ней два сына. И у Ани – сын (Сергей ее умер).
Прошло уже больше пятидесяти пяти лет. Аня с Любой – неразлучные подруги. И совсем недавно Люба сказала, что у Ани – мой сын. Он действительно такой же, как и наши с Любой сыновья. Мы все дружим и вместе гуляем на праздниках.
Вот такие дела…
Сейчас никто не поверит в то, что можно провести ночь с девушкой, причем с законной женой, и оставить ее девственницей.
А я поступил именно так, и всю жизнь об этом не жалею. И всю жизнь зову ее только «моя Любушка» – она это заслужила.
Да, а свадьбу-то мы сделали после того, как я вернулся со службы. А еще отмечали пятьдесят лет совместной жизни и пятьдесят пять, и нам кричали «горько».
Люба не любит вспоминать о своей юности и о том, как вышла замуж, меня все время ругает за это.
А. В., Устьянский район, Архангельской области
Туды-сюды-обратно
Мой сосед Генка – забавный мужик. В рыжей волосне у него давно седина запуталась, а он все свою жену перевоспитывает. Хочет Клавку под свою руку подвести. По своему опыту знаю: такие дела лучше смолоду делать. А не получилось – смирись, катись по волосам – голове легче…
По характеру Генка – порох. Скажи ему слово против – с полуоборота заведется да такого накуролесит, что потом, остынув, сам удивляется.
С Клавкой у него перепалки частенько бывают. А кончается все тем, что Генка хватает чемодан – и в тараканницу.
Тараканница – маленькая избушка на задворках его дома. У нас в деревне у каждого дома такие избушки стоят. Когда в доме много тараканов заведется, можно в ней зимой пожить недельку-другую, пока вся тараканья братия в доме от мороза не околеет. Генка тараканницу еще и под «автономное убежище» использует. Как поругается с Клавкой, так идет «остывать» в тараканницу на несколько дней.
Только вот зачем каждый раз чемодан с собой таскать, если через несколько дней обратный ход делать? Уж больно чемодан у него большой, такой чтобы пожитками наполнить, надо полдня потратить.
И вот как-то, когда мой сосед опять жил на полной автономии, заглянул я к нему в тараканницу. На слово он не очень приветлив, а тут даже чайком меня побаловал. За чайком-то мы и разговорились.
– Как зачем чемодан с собой брать? – удивился Генка моему вопросу. – Чтобы Клава знала, что я от нее ушел. И не просто ушел – а с вещами. Пусть выводы делает, а то – развод и девичья фамилия…
Про развод он явно загибал. Его хватает лишь на легкий кураж перед Клавкой.
– А правду в деревне говорят, что в чемодане ты старые валенки туды-сюды носишь? – подъехал я к нему тут с самым каверзным вопросом.
– Не штаны же с рубахами в нем носить, – ничуть не смутившись, ответил мне Генка. – Пока чемодан взаправду станешь собирать, гнев-то весь и выветрится. А так чуть что, чемодан в охапку и… Он всегда у меня наготове. Чего тут непонятного-то?
Я тут, конечно, кивнул ему, мол, понял. Хотя, признаюсь, ничегошеньки не понял…
Сколько мне раньше приходилось про таинственность и загадочность русской души слышать! Дак это где-то там, на необъятных просторах России происходило. А тут, можно сказать, в родной деревне, сосед, которого каждый день вижу, и тоже – загадка, тайна… Кто мне растолкует, зачем он чемодан со старыми валенками каждый раз туды-сюды-обратно?..
Рассказ знакомого из Верхнетоемского района записал Николай Харитонов
Тайна старого колодца, или как на деда Федота вдруг напала «охота»…
Значит, так, в одной деревне
(Я название забыл)
Дед, не то чтобы уж древний,
Потихоньку жил да был.
Жил один. Уже лет десять,
Как жену похоронил.
Но, однако, каждый месяц
На могилку к ней ходил.
Мат любил, как небо – птица,
Щедро всех здесь осыпал.
И пока не сматерится,
Никогда не засыпал.
Деревенька небольшая —
Несколько домов стоит.
Если ночью пес залает,
В тех домах никто не спит!
Там живут одни старухи
Да наш дедушка Федот.
Вдруг пошли по избам слухи:
С ним случился анекдот!
По соседству, двери в двери,
Окна в окна – дом стоит.
И там бабушка Лукерья
Обитает: ест и спит.
На таблетках и настойках
Доживает долгий век.
А ведь ей уже (постой-ка!)
Скоро восемьдесят лет.
На колодец за водичкой
Старая сама идет.
Само знамо, что не птичкой,
Но уверенно бредет!
А колодец на деревне,
Надо вам сказать, один,
И не то чтобы уж древний,
Но наполовину сгнил.
Сколько слухов, сплетен, вздохов
Он наслушался за век,
Да оно ведь и неплохо:
Не сбрехнет – не человек!
Стало быть, Лукерья-бабка
За водой идет с ведром.
У колодца видит: шапка
Возле сруба, за бугром.
Подошла поближе – Федя!
(То есть наш герой – Федот!)
Что-то ищет на наледи,
Изъелозил весь живот.
Только встанет на колени —
Хлоп! И лед опять скребет —
Тут и Ельцин, тут и Ленин —
Всех к «такой мамаше» шлет.
Не дойдет никак до старой,
Что Федот не может встать.
Он ее увидел. С жаром:
«Помоги, такая мать!»
Надо помогать соседу:
Рядом столько лет живут.
Все: и горести, и беды
Друг от друга узнают.
Подошла она к Федоту,
Плавно шаркая по льду:
«Ой, Федотка, ште ты, ште ты,
Я ведь тоже упаду!»
Уцепилась за фуфайку,
Потянула – и-хи-хи!
Да ступила за закрайку:
«Понесите, все грехи!»
Дед на спину развернулся
В окаянный этот миг.
Тут же в лоб его воткнулся
Ласковый Лукерьин лик.
«К лешаку все! Нате! Ну-те!» —
Бабка старая вопит.
И Федот ей с жару, вкруте
Не конфетку в рот сулит.
Но вскарабкались и сели,
Друг на друга смотрят: ах!
И лукавинки затлели
Вдруг в их старческих глазах.
И разгладились морщины,
И затеплило в груди.
Словно путь их не был длинным,
Словно жизнь вся впереди.
Посмеялись и расстались —
Дома вон полно хлопот.
Но одна случилась малость:
Был Федот, да стал не тот…
Жизнь спокойная у деда
Кончилась: не ест, не спит.
Он до вечера с обеда
У колодца все торчит.
Слазил в погреб за песочком
(И откуда доброта?)
У колодца лед весь срочно
Им усыпал – лепота!
Ждет соседку за водою,
У колодца шасть да шасть,
Матом никого не кроет,
Если кроет – то не в масть.
Подождет, нальет водицы,
Выплеснет в сугроб ведро.
Сам себе стоит, дивится —
Неужели бес в ребро?
Ночью сон нейдет, проклятый,
Что-то слышится ему.
Затыкает уши ватой —
Не приводит ни к чему!
Всюду чудится Лукерья —
И за печкой, и в тазу…
«Ох, с ума сойду теперь я!» —
Дед крестится, как в грозу.
Стук какой-то появился
В старческой его груди.
И откуда он свалился —
Вот узнай-ка ты, поди!
Мысли грешные Федота
Довели уж до того —
Нехороший стул и рвоту
Вызывают у него.
Он не знает, как все это
По-научному назвать.
Только чаще в туалете
Стал Федот наш заседать.
Только вспомнит, как Лукерья
Навалилась – сразу в жар.
В туалете хлопнет дверью
И пищит там, как комар.
Позабытые инстинкты
Ставят дыбом волоса.
И не только их… Поди ты —
Вот так чудо-чудеса!
Матюгался дед: «Зараза,
Мне уж это ни к чему!»
А Лукерьюшка из таза
Все подмигиват ему…
Дед крепился, не сдавался,
Тер то темя, то висок.
Но не выдержал, сломался —
Больно лакомый кусок!
Валенки – на босу ногу,
Полушубок – наголо.
Он бежит через дорогу
И подпрыгиват зело.
У Лукерьи на крылечке
Дед колотится-стучит,
Как жеребчик без уздечки…
А старушка сладко спит.
Он стучится, не сдается:
Ту-ту-ту да та-та-та!
И, как в песенке поется,
Отворились ворота.
Тихо в доме. Скрипнув дверью
И спросонья сморщив нос,
Вышла в коридор Лукерья:
«Эй, кого там черт принес?»
Слышит – на крыльце сопенье:
«Это я, сосед Федот,
Ты пусти меня хоть в сени,
Вишь, как ветер сильно вьет!»
«А чего, Федот, сегодня
Печку ты не истопил?
Не кума я тебе вроде,
Чтобы греться ты ходил!»
Долго-долго через двери
Весь озябший дед Федот
Уговаривал Лукерью,
Не давая задний ход.
А Лукерья из-за двери
Шамкала ему в ответ
Что-то вроде: «Сивый мерин»,
Что-то вроде бы как: «Нет!»
Тему конскую дедуля
Развивал, ее маня,
Отливал слова, как пули,
Ей про старого коня.
Дескать, если конь захочет…
Что-то там о борозде…
Что-то вроде: «Нету мочи…»
Что-то: «Видишься везде…»
То ли бабке надоело,
То ли доводам вняла,
Только дверь тихонько спела
И Федота приняла…
Чем закончилось все дело
Темной ночью в январе?
Утречком Лукерья пела
Песни на своем дворе.
Бабка вдруг помолодела,
Ходит по двору с ведром,
А глазами то и дело
Зыркает на дедов дом.
Тишина в соседнем доме,
Дед к колодцу не идет.
Может, ненароком помер?
Дрыхнет, дрыхнет дед Федот!
Нету у Федота мочи,
Храп пускает в потолок,
Будто после брачной ночи
Ухайдакался дедок!
Мне историю вот эту
Тот колодец рассказал.
Пусть о нем и речи нету,
Понял я, вам передал.
Не сочтите анекдотом
Стихотворный этот труд.
А Лукерьюшка с Федотом
Вместе с той поры живут!
Иван Васильевич Кондаков, пос. Сорово, Вилегодский район Архангельской области
