Сергей взялся колоть дрова, а я чистил колючих окуней. Протапливали печь часа три.
– Когда стенки внутри начинают белеть – это означает, что она достаточно прокалилась и жару хватит на всю ночь. Рыба высохнет с одного раза, – пояснил он.
Вскоре черные стенки и в самом деле подернулись матовой белизной. Остатки головешек, чтобы не упустить жар, Сергей выгреб в специальную яму и залил. Сосновым помелом он тщательно вымел остатки искрящейся золы, постоянно окуная помело в воду.
Я принес тем временем заготовленный заранее камыш, которым мы и выстлали весь под. Сергей подставил лопату, и мы поштучно уложили на нее рядами окуней. Теперь предстояло засунуть ее подальше в топку и перевернуть. У него это получалось довольно ловко.
Последние порции окуньков пришлось укладывать в печь при свете берестяного факела, который я держал внутри топки.
Наконец отверстие печи было закрыто толстым деревянным ставнем (заслонкой). Сергей подпер еще и кочергой.
– Вот и вся технология. Результат утром, – промолвил он, ополоснув руки от сажи.
Переночевав в жарко натопленной избушке, утром снова стали толкаться на шестах вверх по речушке. Наши напарники снова ловили окуней, а нам оставалось довершать процесс.
Куполообразные бока печи снаружи были сплошь усеяны всевозможными насекомыми, которых привлекло тепло.
Рыба высохла с прилипшими к ней соломинками и при ворошении, казалось, издавала даже мелодичный звон.
– Вот тебе и сущик на зиму. Килограмма три будет.
Прикинул: в свежем виде мы наловили не меньше двенадцати кило. Да, зимой уха из сущика – всегда в охотку. Да и для больного желудка очень полезна. А главное – рыба годами не портится, и хранить ее просто: подвесил в наволочке поближе к печи – всегда под рукой. Бери – уху вари, вспоминай лето и осень.
А. Стуков, г. Каргополь
И ловите харьюзка на три женских волоска
Серегины секреты
Большой чудак этот Серега П. (фамилию называть боюсь – убьет). С ним довелось мне некоторое время вместе работать да и рыбачить. А уж рыбак он от Бога: неугомонный, неистощимый выдумщик всяких хитроумных рыболовных снастей…
Изобрел он однажды сверхуловистую оригинальную приманку-мушку на хариуса. Ну и конечно, постоянно облавливал нас, «чайников» (дилетантов). Секрет своей страсти хранил как зеницу ока.
Охота к перемене места рыбалки у Сергея была в крови. Каким путем прознал он про наши онежские харьюзовые речки – не знаю. Только стал он настырно напрашиваться на совместную поездку.
Я, конечно, покочевряжился для блезиру, обещая взять при одном условии, что шепнет (в крайнем случае – продаст) мне секрет своих «фирменных» мушек. Иначе ни о какой рыбалке не может быть и речи. Вроде сговорились, ударили по рукам.
Десять дней незабываемой рыбалки! Жор неимоверный! Хариус – все крупняк: не сравнишь с тем, что на Урзуге. Одна беда – часто срывает мушки. В спешном порядке пришлось заняться изготовлением новых…
Без такой мушки не сваришь ушки
Вот тут-то и раскусил я секрет Серегиных мушек! Правда, остался без волос (кое-где) после декады упоительно-азартной рыбалки. А потом и всю технологию изготовления «выудил» у него.
Короче, Серега, будучи «под мухой», поведал мне все детали и тонкости нелегкой жизни рыбака-рационализатора.
Опытным путем и волею случая (или судьбы-злодейки) открыл он для себя однажды, что курчавые локоны, самые лучшие, из которых получаются великолепные мушки, произрастают… кхе-кхе, как бы это сказать, н у… в интимном месте, что ли, так скажем. Догадываетесь?
Для хорошей мушки что самое необходимое? Да нет, не крючок. Волос аль перо! Ну, перо оно и есть перо! А вот волос – это да! И не просто волос, а чтобы привлекательность имел, цветом различным в мушке (снасти) играл, к тому же – не смачивался чтобы в воде. Иначе это уж не мушка, а мочалка какая-то.
Мало кто из наших дам говорил ему: «Не дам!»
А где же хороших-то волос наберешь, коли у самого только черные, как смоль, да и то в одном известном месте. Голова-то у Сереги лысая, как бильярдный шар. Зато на ней особенно выделяются наглые навыкате глазищи. Про таких в народе говорят: «Хоть… в глаза – все божья роса».
С трудом, но выклянчил часть «материала» у жены. Уловы стали радовать, и Серега вошел в раж…
Набрался он наглости (а что набирать-то – будто впервой!), обзавелся заранее пакетиками, ножницами и стал приставать к женщинам на работе, домогаясь: дай, мол, сколько не жалко…
В основном обхаживал огненных, классических блондинок, шатенок. Как уж он умасливал дам – это секрет «фирмы»!
Случались, правда, проколы, конфузы и скандалы, неприятности всякие.
Иной раз и на крашеных нарывался. Однако запас «сырья» для снастей накопил он весьма солидный и «разношерстный».
При случае, в хорошем расположении духа, не жлобился – мог дать пучок приятелю-рыбаку, но непременно баш на баш, то есть в обмен на его собственный локон, как это случилось со мной.
Да, хорошо мы с ним порыбачили. Богат был улов! А появляться в таком общипанном виде дома страшновато все же было.
И действительно, пришлось долго объясняться с женой – не верит!
Вот и решился на крайнюю меру. Прошу, напечатайте эту мою исповедь.
Как на духу – все правда! Пусть жена прочтет и поймет, наконец, что в рыбацком и охотничьем деле большая фантазия просто необходима, и жертвы при этом неизбежны. А вы как думали?!
Подписываюсь псевдонимом, сами понимаете – дело деликатное.
А. Затезский
P. S. Ах, да! Человек я крайне стеснительный, не то что вымогатель Серега. Мне с ножницами ни к одной женщине и на пушечный выстрел не подойти. А материал для мушек ой как необходим – очень уж часто срывают хариусы снасть, а впереди сезон рыбалки.
Убивали глухаря, портили патроны зря
Случай этот произошел в шестидесятые годы, я еще в школе учился. Жил с родителями в лесном поселке Поча. Рабочих на делянки возили автобусом, километров за двадцать.
Однажды весенним утром, как обычно, в семь часов выехали на работу. Кое-кто из пассажиров, поудобнее расположившись на сиденье, доглядывал свои сны, другие бодрствовали, глазея в окна. Вдруг кто-то ткнул водителя в спину:
– Гляди, Никола, вон глухарь на березе сидит!
В ту пору шоферы автобусов и лесовозов всегда с собой ружья возили, то зайца, то птицу подстрелят по дороге.
Дядя Коля резко затормозил. Достал из-за сиденья ружье, открыл дверцу машины.
В автобусе все, кто не дремал, затаили дыхание. Раздался выстрел. Мимо! Второй выстрел – и опять промах! Те, кто спал, проснулись, не понимая, в чем дело. Народ галдел:
