– Не уверена, – наконец призналась я. Все-таки сколько месяцев уже прошло с того первого письма. – Думаешь, это имеет какое-то значение?
Диз помолчал, прежде чем ответить.
– Не знаю.
– Да ты издеваешься!
Следующая встреча стала для меня такой же неожиданностью, как и для него. Согласитесь, никто не ожидает встретить демона на занятии по русской литературе двадцатого века. Что он тут вообще забыл?
– Ты сядешь или так и будешь стоять? – предложила я, справившись с удивлением. – На нас уже смотрят.
Оглядев аудиторию (а выбор был небольшой: стул рядом со мной единственный остался не занят), Диз все-таки бросил сумку под стол и сел. А я уже думала, попросит кого-то поменяться местами…
– Зачем ты за мной следишь?
Я едва удержалась от того, чтобы покрутить пальцем у виска.
– Тогда что ты здесь делаешь?
– А ты? – ответила я вопросом на вопрос.
– Мессир Джонатан, – имя секретаря ректора Диз, как всегда, произнес с отвращением. – По его мнению, выбор предметов только по специальности не способствует гармоничному развитию личности. Эта лекция была единственной, подходившей по времени.
– У меня то же самое.
Внимательно изучив мое лицо, Диз кивнул. Будто я врала!
– Все равно не объясняет, почему я постоянно встречаю тебя, куда бы ни пошел.
– Совпадение, – предположила я.
– Два раза – это случайность. Третий – уже закономерность.
Потарабанив пальцами по столешнице, Диз вздохнул и устало потер переносицу под очками.
– Это все подозрительно напоминает прошлый семестр… – протянул он, без всякого перехода добавляя: – Мне нравится Эрика.
Внезапно.
– Рада за тебя, – только и оставалось мне ответить. – Она показалась мне милой.
Не оценив моих стараний, Диз хмыкнул.
– И когда же ты ее успела так высоко оценить?
Нет, он правильно сомневался; при нашей с ней единственной встрече я могла разве что разглядеть вызывающую зависть фигуру и лифчик, даже сейчас напоминавший мне о собственном несовершенстве (вот как некоторые люди умудряются кружево в повседневной жизни носить?), а никак не выдающиеся моральные качества и хороший характер, но…
– Это называется «вежливость», – недовольно посмотрела я на него. – Никогда не пробовал?
– А мне казалось, кто-то был за правду. Еще мне нравится моя работа.
Теперь я окончательно перестала понимать его логику.
– Ладно.
– Отсутствие проблем.
Кому это не нравится, интересно?
– И когда меня не втягивают в сомнительные авантюры, после которых половина моей жизни идет кувырком.
Так вот к чему он вел!
– Вот, значит, как ты помнишь прошлый семестр? – Потому что я была склонна воспринимать произошедшее осенью иначе. – А как насчет…
С громким звуком упавшая на стол между нами книга заставила прерваться и поднять взгляд на преподавателя. Ой… Посмотрев в один очень большой и очень серьезно глядевший на меня голубой глаз, я почувствовала горячее желание вцепиться в чью-то руку.
– Надеюсь, участвовать в дискуссиях на семинаре вы будете с таким же энтузиазмом, – неожиданно вежливо (для одноглазого-то чудовища!) произнес профессор и, тяжело опираясь на трость, пошел дальше по ряду.
Минуточку… Страх уступил место любопытству. Один глаз, хромой, работает на кафедре славистики… Я проследила за фигурой в вязаном жилете. Высокого роста, борода тоже присутствует, хотя и ухоженная… Неужели верлиока
[13]? Да нет, вряд ли. Или все-таки?..
От интереса даже желание спорить пропало. Ладно, если Диз думает, что я втянула его в какую-то, по его словам, сомнительную авантюру, пусть продолжает так считать. Да, я попросила его о помощи. Но еще предложила ему выход. Не надо выставлять все так, будто он – пострадавшая сторона. У меня вообще вся жизнь кувырком пошла, с какой стороны ни посмотри. Стащив томик у демона из-под носа, я прочитала название. «Мастер и Маргарита». Булгаков. Когда-то давно, как уже казалось, в прошлой жизни, мне так нравилась эта книга…
– О чем она? – со вздохом спросил Диз, похоже, тоже решивший не продолжать тот разговор.
Я задумалась. Как можно описать «Мастера и Маргариту» двумя словами? Невозможно, скажу вам я, и скажет любой другой человек, которого вы спросите.
О чем она? О гении? О Советском Союзе? О библейских ценностях?..
Я перелистнула страницы. «Я из-за тебя… потеряла свою природу и заменила ее новой…» Раньше я, наивная дурочка, любила эту цитату. Считала ее романтичной. И только потом поняла, что менять себя ради другого – самая страшная ошибка. Потому что тот, кто по-настоящему любит, никогда не попросит у тебя такой жертвы, а тот, кто потребует, недостоин ее. И, как ни странно, осознать это помог мне в том числе не кто иной, как Диз, отнявший теперь у меня Булгакова и хмуро разглядывавший обложку…
И сердиться на него отчего-то уже не получалось.
Внезапно мне стало ясно, почему именно «Мастера и Маргариту» профессор выбрал для знакомства с русской литературой.
– О нас, – наконец сказала я. – Эта книга о нас. О том, что ведьмы могут быть милосердными, а демоны… демоны могут быть куда больше людьми, чем сами люди.
– Здесь говорится, что это великий роман о любви, – не согласился с моей оценкой Диз, внимательно изучавший аннотацию.
Приятно, что хоть кто-то не заметил моих терзаний. Я слабо улыбнулась.
– И о ней тоже. Только любовь… это ведь не главное, разве нет?
Его зеленые глаза встретились с моими.
– Наверное, нет. Не главное.
Телефонный сигнал прервал нас и заставил меня полезть в сумку. Ну где же… Нашла! Увидев на экране имя человека, отправившего мне сообщение, я расплылась в улыбке. Макс. А вот фотография с городской панорамой под весьма пасмурным небом заставила меня недоуменно нахмуриться. Где-то я ее видела… И Макс был уверен, что я ее узнаю. Точно! Площадь Роальда Даля в Кардиффе. Я быстро набрала ответ.
«Инопланетяне мимо не пробегали?»
«Тоже сразу вспомнила хаб? И я. А все твои сериалы…»
Несмотря на шутливый смайл в конце предложения, я предпочла сделать вид, что возмутилась.
«Мои? Вообще-то «Торчвуд» – такой же англичанин, как и ты!»
«Я валлиец».
Я знала. Не успела я прокомментировать это, как Макс вдогонку прислал следующее сообщение.
«И теперь даже это звучит как цитата оттуда».
