– Второе, – поведала я Дизу. Откровенность за откровенность. – Мы с ней вместе живем уже полгода, а я о ней ничего не знаю. Это раздражает.
Диз закатил глаза.
– Тебя это раздражает? Представь, каково твоему окружению.
Не так плохо, он явно преувеличивал. Я же не настолько… Я смутилась. Или настолько. Кажется, я уже говорила: я скрытная.
– Все равно. Здесь восемьдесят тысяч студентов, почему все мои знакомые друг друга знают? Это какой-то заговор. Где они могли познакомиться?
– В приемной психотерапевта? – высказал предположение Диз.
Я фыркнула.
– Так и представляю Сагу, нуждающуюся в помощи. Что ей там делать?
У меня были причины не любить Сагу. Мара заставила меня вспомнить о самых страшных моментах прошлого. Из-за нее я чуть не умерла. И я до сих пор расплачивалась за то, что обратилась к ней с просьбой. Но выражение, промелькнувшее на лице Диза, заставило меня на секунду забыть об этом. Чего я не знала?
– Рассказывай, – потребовала я.
– Пусть тебе твой Охотник говорит, за что она ему должна.
Ничего мне Макс не скажет. А, судя по серьезности его тона, мне было необходимо узнать правду.
– Кофе отниму, – пригрозила я; на всякий случай айтишник переставил стакан подальше от меня. – Диз… Пожалуйста.
– Посмотри на нее. – Я последовала инструкции. – Не так.
Тогда я потянулась к магии. В столовой ее было много: беспокойные огоньки сновавших туда-сюда студентов, холодная тьма, куполом поднимавшаяся над бездной в центре зала, впитанная мхом влага, которой пахло от работавшей на выдаче троллихи… Но Сага… Пустота накрывала ее ажурным платком. В черном кружеве кое-где блестела яркими бусинами жизнь, переливались золотом мои кошмары, но в остальном… Она носила яркие шали не потому, что они ей нравились – ее постоянно преследовал холод. Ее голос был не от природы таким, хриплым и низким сделал его раздиравший горло кашель. На секунду Сага прервала свой рассказ, отворачиваясь и прикрывая рот кончиком цветастой пашмины; даже со своего места я почувствовала запах крови и чужих страхов.
Она умирала.
– Почему?..
– Когда-то давно маленькая девочка Сага убила человека. Без злого умысла. Любопытство подтолкнуло ее подсмотреть сны у подружки, но она не рассчитала силы. Не сдержалась.
Твою мать.
Чего я не знала? Я ничего не знала. Но хуже того – я не спрашивала. Мне было известно, что Сагу попросил помочь Макс и что у нее не было выбора, из-за долга она не могла ему отказать. Но я позволила Максу не объяснять, что это был за долг, я не интересовалась у Саги, во что ей обойдется помощь. Я была настолько зациклена на своих проблемах, что просто не обращала внимания на других. А потом… и вовсе забыла.
Я ужасный человек.
– После того случая Сага почти не питается чужими снами. Боится снова сорваться. А она мара, ей это необходимо. То, что ты видишь, случается с каждым из нас, если мы не принимаем свою природу. Мы умираем.
Меня замутило, и я резко отодвинула свой поднос. Пальцы дрожали; я сцепила их в замок.
– А Макс…
Я уже догадывалась, в чем заключался тот долг. По законам Охотников, убившего человека гени было необходимо уничтожить. Убить. И не важно, что произошло и был ли кто виновен.
– Отец Саги взял вину на себя, а Уолш-старший сделал вид, будто так все и было. При необходимости с Охотниками можно договориться, особенно с теми, кто служит «Хантерс» не по своему желанию.
Повторюсь: твою мать…
– Откуда ты все это знаешь?
– Мары – психопомпы, ходящие между мирами. Теперь не все, только самые сильные из них, но… В прошлом, когда Граница была тоньше, дед Саги выкупил свою семью у Абигора и перебрался на вашу сторону. А отец приглядывает за своими… Вдруг им понадобится помощь.
Ну да, ведь герцог войны известен благотворительностью.
– А теперь позволь задать вопрос тебе. Сага – та самая мара, которая вернула тебе воспоминания?
– Да.
Я понимала, к чему он клонил. Если до того момента Сага ни разу не питалась чужими кошмарами… Макс должен был понимать, что она может сорваться и взять больше условленного. Обязательно возьмет, я вспомнила один из насланных ею снов и вздрогнула. На что он рассчитывал, когда привел ее ко мне?
– Угадай кто? – пропел женский голос, и глаза Дизу закрыли руки с выкрашенными в изумрудный цвет ногтями.
– Карин, это глупо, – скучающим тоном заявил тот и потянулся за кофе, демонстрируя, что отсутствие видимости ему нисколько не мешает.
Преподавательница по гендерным исследованиям подмигнула мне и стащила ломтик картошки с подноса, занимая свободный стул.
– Это не глупо, просто ты скучный. Как вообще жизнь? Наташа?
Меня запомнили с прошлого семестра, надо же. Я отделалась «нормально», а вот Диз решил проверить свою теорию.
– Скажи, ты не получала в последние месяцы писем с угрозами, отосланных с твоего же ящика?
– Хороший вопрос, – оценила преподавательница, окончательно перетягивая мой поднос к себе.
– Полагаю, на ближайшее время он станет у меня любимым. Так как?
В сумке у меня завибрировал телефон, и я поспешила его вытащить. Все еще в мыслях о Саге, я не посмотрела на номер, а когда поняла, кто звонил…
– Зашел в редакцию, но у вас пусто. Ты сейчас где?
Макс. И что я ему скажу?..
– Привет…
– Привет.
– Ты… вернулся? – задала я глупый вопрос.
– Да, – недоуменно ответили мне. – Что-то случилось? Ты в порядке?
Я бы это так не назвала. Я молчала, не зная, что ответить.
– Ты сейчас где? Я подойду.
Чтобы посмотреть, как мы тут с Дизом уютно устроились и его обсуждаем? Чувство вины подняло голову и сообщило, что, возможно, это не совсем правильно.
– Не надо, – поспешила я отказаться. – Я буду в редакции через пять минут.
Улыбнувшись Карин, я шепнула Дизу, что мне срочно надо идти. Тот проводил меня внимательным взглядом. Дороги до комцентра хватило, чтобы привести мысли в порядок. Я многого не знала о Максе, но в одно я верила несмотря ни на что. До тех пор, пока у него есть выбор, он не причинит мне вреда. И я не узнала ничего нового, из-за чего мне следовало в этом усомниться. Верно?
Макс стоял, прислонившись спиной к книжному шкафу. Несмотря на жару, он был в рубашке – а на стул повесил куртку. В волосах блестели капли дождя. Глядя на него, я остро почувствовала, что уже полгода не бывала в настоящем мире. В том, где осталась моя семья. Где вообще вся моя жизнь осталась. За то время, что я училась в ГООУ, там закончилась осень, прошла зима. Дома, наверное, до сих пор лежал снег…
