– Как такое возможно?
Мне вспомнился Свен, рассказывавший в прошлом семестре о пустыне. О том, как, в отличие от нормальной земли, в Эль-Ниньо она расцветала моментально и всего на пару часов. Тогда было невозможно в это поверить, но сейчас я видела все собственными глазами.
– Никто не знает. В проект это не закладывалось, она сама так решила. Никто даже понять не может, по какому принципу она выбирает время для цветения.
– Как тогда ты…
– Иногда бывает удобно иметь в друзьях предсказателя.
– А откуда…
Я замолчала в восхищении. Какая разница, откуда он знал про проект и остальное? Если тебе дарят чудо, не всегда нужно выспрашивать, как оно появилось. А это было именно чудо. Попавшее из сказки в наш кошмарный мирок. Хотелось отблагодарить Диза, но я не знала, как объяснить словами то, что сейчас чувствовала. Простого «спасибо» было явно недостаточно. Зрелище завораживало. На месте пустой, мертвой почвы раскинулось сиреневое полотно. Даже цепочка наших следов в рыжеватой пыли затерялась под лепестками цветов. Волшебство… Или нет. Было в этом что-то дикое, безудержное. Живое.
Настоящее.
Диз перестал фотографировать и сел рядом, свесив ноги. На секунду я отвлеклась от открывавшегося со скалы вида и обернулась – только чтобы замереть, обнаружив его гораздо ближе, чем ожидала. И смотрел он не на пустыню.
– Красиво, правда? – улыбнулась я, пытаясь скрыть смущение.
Это было преуменьшением. Поразительно. Удивительно. Невероятно. Ничего из вышеперечисленного не могло в полноте описать то, что я сейчас видела.
– Красиво, – согласился со мной Диз.
Медленно и осторожно он протянул руку, чтобы убрать волосы с моего лица. Длинные пальцы аккуратно заправили прядь за ухо и спустились ниже, повторяя очертания скулы. Взялись за крышку от термоса, вынули ее из моих рук и отставили в сторону. Я знала, что сейчас произойдет. Еще до того, как его ладонь легла мне на затылок. И не думала сопротивляться, сама подалась навстречу, но в последний момент…
– А как же Эрика? – прошептала я.
– А как же Макс?
Вопрос отрезвил не хуже пощечины. Я отшатнулась, чуть не теряя равновесие и хватаясь за камень. Случайно сминая распустившийся на скале цветок.
Дело было не в осуждении, которого я не услышала. Диз спросил равнодушно (демон, что с него взять!), спросил только потому, что я открыла рот первой. Дело было в том, что я чуть не совершила.
Не ожидала, что окажусь способна на такое предательство.
Как оказалось, я вообще слишком хорошо о себе думала.
– Ты прав, – я постаралась взять себя в руки.
В конце концов, я вовремя остановилась.
Меня вовремя остановили. Большая разница.
Диз нарушил повисшее между нами неловкое молчание первым:
– Хочешь вернуться в общежитие?
Я покосилась на него. Спокойный, будто ничего не случилось. Хотя, с его точки зрения, вполне вероятно, ничего и не произошло.
– Я бы хотела еще немного тут посидеть, если ты не против.
Пусть волшебство момента и рассыпалось прахом от столкновения с реальностью, панорама все равно открывалась восхитительная. Диз кивнул. Больше он не проронил ни слова. Ни пока сидел рядом – теперь уже не отрывая взгляда от пустыни, ни пока цветы один за другим исчезали, усыхая на глазах и смешиваясь с рыже-бурой пылью, ни пока мы шли к общежитию…
– Что вчера сказал Сереш?
Я не услышала вопроса. Макс повторил.
– Что с тобой? Ты сама не своя.
«Утром я чуть не изменила тебе и очень из-за этого переживаю».
Так прозвучал бы честный ответ. Но не лучший для продолжения нормального разговора.
– Все в порядке. День просто был долгим.
И начался он еще вчера. Чтобы продолжиться цветущей пустыней и – я машинально провела пальцами по губам – почти поцелуем.
До сегодняшнего утра я считала, что это нормально – состоять с кем-то в отношениях, не будучи в него влюбленной. Нормально до тех пор, пока ты не переступаешь черту, пока от мыслей не переходишь к действиям (ведь думать о ком-то – это еще не измена), пока твердо знаешь, что между тобой и тем, из-за кого все это началось, никогда ничего не может случиться…
Глупость.
Какой же я была дурой.
Это не разумно, как сказала Райли, – выбрать безопасный вариант. Это трусливо и подло. И совершенно нечестно. Макс не заслужил такого обращения.
Мы сидели на перилах одной из многочисленных террас ботанического сада. Я нервно теребила пластиковую крышку на стаканчике с кофе и боялась заговорить первой – одновременно понимая, что от этой беседы никуда не деться. Под ногами у нас простирался розовый сад ГООУПиОАатСДиРН. Нежная «Джульетта» и красная ланкастерская роза, генетически выведенные «Аплодисменты» и махровая «Полька», двухцветная «Осирия» и пестрая «Абракадабра»… Казалось, в ГООУ были собраны все сорта мира – и это я еще не начала перечислять созданные магическим путем. Живые изгороди, покрытые бутонами вьющихся роз, превращали сад в настоящий лабиринт, узкие дорожки которого следовали сложному геометрическому узору, прежде чем свернуться в центре в клубок. Аромат цветов чувствовался даже здесь, на террасе…
И душил. От тяжелого сладкого запаха раскалывалась голова, а кофе не мог перебить его. Боль стучала в висках, заставляя щуриться – но и без нее вид сада откровенно напрягал.
Как я не замечала этого раньше? Все было идеально. Травинка к травинке, листик к листику, на гравии видны четкие параллельные полосы от грабель, все сорта строго учтены и подписаны. Красные к красным, гибридные к гибридным, здесь царил его величество порядок. А жизни не было. Сад сотворили с особой тщательностью и осторожностью, прямо как наши с Максом отношения. Сотканные из негласных правил и ритуалов, которые никто из нас не хотел нарушать.
Которые окутывали сетями, связывали по рукам и ногам, не давали дышать. Я перехватила стакан покрепче. Что бы ни было между мной и Дизом, оно возникло само по себе. Внезапно, застав меня врасплох, пробуждая старые страхи. Чувство не было ни красивым, ни чистым, ни правильным… Но оно было настоящим – по крайней мере, с моей стороны. И я ничего не смогла с ним сделать. Похоже, сердце не перекроить по чертежам и лекалам.
С Максом… все было сконструировано. И, как выяснилось, нежизнеспособно. Я подняла на него взгляд и тут же опустила обратно. Макс смотрел на меня, и в выражении его лица явно читалось беспокойство. А я…
Обманывала его все эти месяцы. С той самой ночи в ноябре, когда из-за бессонницы пришла на кухню. И поняла, что больше всего на свете боюсь и больше всего на свете мечтаю о том, что сейчас сюда придет Диз. С той самой ночи, когда, осознав это, я пошла к Максу с бутылкой текилы, потому что отвлечься и забыть казалось тогда хорошим планом.
