– Это из его путешествия по Непалу уже в тысяча шестьсот шестидесятых. На рукояти – Гаруда, вахана
[36] Вишну и заклятый враг нагов. Скажу честно, в жизни он не такой симпатичный.
Вырезанная из слонового бивня фигура изображала крылатого мужчину, сложившего руки в молитвенном жесте.
– Можно посмотреть?
Даже голос звучал чужим и далеким.
И тело будто онемело и перестало слушаться.
Диз пожал плечами:
– Вперед.
Я приподняла стекло витрины и достала кинжал; он оказался неожиданно легким. Но только после этого поняла, что было неправильно.
– Красиво, не так ли? Тонкая работа.
Костяная рукоять кинжала казалась теплой в ладонях – на контрасте с лезвием. Я провела пальцем по гравировке. Действительно красиво.
И выбросила руку с кинжалом вперед.
Никогда не думала, что лезвие входит в плоть так легко – и правда, словно масло разрезаешь. С другой стороны, я никогда не думала, что пырну кого-то ножом в живот. Длинные пальцы, уже не мои, сжались на рукоятке. Поздно.
Первые капли упали на пол, распускаясь рубиновыми цветами на белом мраморе.
Я подняла взгляд на него. В зеленых глазах читалось непонимание. Неверие. Обида, будто от кого-кого, а от меня он этого не ожидал.
– За что?..
Все смешалось: пыль и кровь, алые капли на полу и моих руках, зеленые глаза и темные, вспыхивающие рубиновыми искрами на свету…
– За что?..
– За семь жен, – ласково ответила я. – В баночках да шкатулочках.
«Диз» усмехнулся, отнимая руки от живота. Черты лица поплыли как восковые: нос стал короче, подбородок – массивнее. Волосы посветлели, принимая оттенок пролитой крови. Изменения происходили постепенно, будто пластилин у меня на глазах сминали и заново лепили из него человека.
– Как догадалась?
– Диз не умеет обижаться. Ты круто его скопировал: интонации, жесты… Но…
До последней ноты. Она оказалась фальшивой.
– Ударила же раньше. Не боялась ошибиться?
Нет. Но не объяснять ведь про запах нарциссов.
– А еще твой брат лучше воспитан: он бы не позволил мне самой доставать кинжал. И вообще удивился бы такой просьбе. Диз знает, что я недолюбливаю оружие.
Трансформация завершилась, передо мной стоял Соррел.
– В этом есть ирония, – заметил он, доставая из-за уха сигарету, – учитывая, что братец у нас сам по себе идеальное оружие. Но ты меня удивила. Не ожидал, что решишься меня заколоть. Не жалко?
– Вылечишься, – равнодушно бросила я, озираясь.
– Кого ищешь? Случаем не Амавета? Его здесь нет.
Нет. Не Диза.
То, что я сначала не могла разгадать – кроме странного поведения «Диза», – было отсутствием магии. Оглушающей пустотой, в которой проходила моя жизнь до последней осени. Я все еще помнила мир таким: без ощущения силы, без запахов и оттенков. Он снился мне каждую ночь.
– Асра, верно? – крикнула я в пустоту. – Его первая любовь.
Однажды он рассказал мне. О девчонке, которая была его самым близким другом. О маре, которая чуть не свела его с ума.
Мгновение, когда сон стал явью, было невозможно не заметить. Как гомон толпы для того, кто провел последний год в тишине, как чересчур яркий свет для прозревшего – он буквально валил с ног. Слишком много информации для привыкшего к человеческим ограничениям мозга. Я выдохнула, пытаясь успокоиться. Не первый раз. Так уже было, когда Сереш экспериментировал с ограничителями. Сложно только первые несколько минут, потом привыкаешь.
– Не любовь. Диз не умеет любить.
У девушки, появившейся в противоположном углу, была загорелая кожа и волосы белые как первый снег. Не обращая внимания на недовольного Соррела, она подошла ко мне. Спокойно, позволяя себя рассмотреть. Я воспользовалась разрешением. Строгое серое платье с воротником под горло выглядело скорее униформой, но я не обольщалась. Служанки не держат себя так надменно. Холеные пальцы блеснули в пламени свечей стеклянными когтями. Взглянув на меня, мара насмешливо поморщилась, два черных кусочка стекла, которые я сначала приняла за пирсинг, переместились с брови на скулу.
– Он очень старается всех в этом убедить, – не согласилась я. – И себя, и других. Так что вам от меня надо?
– Что планирует братец?
Я недоуменно моргнула. Удивительно, но рыжий умел становиться серьезным, когда хотел. Но не успела я высказать все, что думаю о подобных приглашениях на допрос, как ответила:
– Не знаю.
И прикусила губу.
Твою мать.
Туман опять вернулся, но на этот раз ощущения были знакомы.
Полгода назад. Осень. Глаза – нечеловеческие, повторяющие звездное небо. И затмевающее все мысли желание выполнить приказ.
Те глаза не раз мне снились. И далеко не всегда в кошмарах, наведенных Сагой. Макс знал, как я просыпалась с криком и долго не могла от них отойти. Как даже с амулетами не доверяла себе, не знала, что из моих действий было моей волей.
И теперь все повторялось.
– Зачем ты здесь? Ты не можешь провести его в Верхний мир, иначе его бы здесь уже не было.
– Не могу.
Сил не хватит. Я чувствовала, что могу вернуться сама. Но не забрать кого-то еще.
Оцепенение иногда отпускало и позволяло мыслить. Соррел не был Мором. Он работал проще, ему не нужно было лишить меня себя самой – просто подавить сопротивление. Но все равно было гадко. И страшно. На ощупь я нашла на шее шнурок и сжала серебряные подвески в пальцах. Диз никогда не дарил мне амулета против себя или своего круга – а даже если бы дал, после пересечения Границы он перестал бы действовать. Но так все равно стало спокойнее. У каждого свой якорь. Кто-то считает в обратном порядке, кто-то вспоминает маршрут до дома, а кого-то возвращает в реальность ощущение холодного металла в руке.
– Тогда почему он тебя позвал?
– Диз не звал меня.
Снова ответ против воли. И хочется промолчать, а слова сами рвутся наружу. Асра бросила на меня внимательный взгляд.
– Хочешь сказать, сама пришла? И осталась? – Соррел фыркнул, выпуская дым мне в лицо.
Зря. Страх быстро уступил место раздражению.
– Твой отец был очень гостеприимен, приглашая погостить у вас.
Не нравится? А правда может быть и такой. Со стороны мары донесся смешок. На этот раз я ответила сама, добровольно. До того, как чужая, давно смытая кровь начала разъедать кожу. Это позволило выиграть пару секунд, чтобы прийти немного в себя.
