– Если ты больше похож на мать, почему она не забрала тебя к себе?
– Я не психопомп, – широко улыбнулся Диз, пряча разочарование. – Такой я ей без надобности.
Опять их странная концепция «Дети для пользы, не для любви». Такая же странная и чуждая мне, как «Есть малый круг – и все остальные». Но… мы все полны сомнительных концепций, не так ли? Ад был их миром. И жили они по своим правилам.
– Возможно, ты права. И то, что испытывает Тана, похоже на влюбленность. К счастью, не ко всем, – содрогнулся он от подобной перспективы. – Ты понимаешь, что в любом случае происходит с теми, кто встречается ей на пути.
Они погибают.
– Но вчера я видела Филиппа здесь.
– Такую связь тяжело поддерживать. Но каждый раз она пытается себя угробить и тянет до последнего. Несмотря на то, что знает: это ни к чему не приведет.
Если время Филиппа было ограничено, сколько оставалось у меня?
– Сколько потребуется, – успокоил Диз, угадав невысказанный вопрос. – Ты не человек. Это другое.
Поставив свой стакан на стол, он поднялся и постучался в ванную.
– Тридцать секунд.
Дверь распахнулась, и в комнате показалась Тана. Молча прошлепала босыми пятками по стеклянным плитам и взяла выданный ей братом стакан.
– Залпом, – скомандовал Диз. – До дна.
Так же тихо она выполнила его инструкции, забралась на диван с ногами, подтянув к подбородку колени, и привалилась к плечу брата. С влажными после бассейна волосами, укутанная в махровый халат розового цвета, она мало походила на себя вчерашнюю. Обрезанные под корень ногти с облупившимся лаком. Худые пальцы без тяжелых колец. До беззащитности тонкая фигура… и обтянутый кожей череп с темными провалами глазниц.
– Он этого не заслужил, – хрипло пробормотала она.
– Нет, – не стал разубеждать ее Диз. – Но так было суждено.
– Ты не понимаешь. Он был… добр. Вот ты поймешь, да?
При этих словах кера отчего-то перевела внимание на меня. Я на всякий случай кивнула. Нет, я могла понять, правда. В конце концов, именно поэтому я сперва и влюбилась в Диза. Он мог не сидеть ночами со странной первокурсницей и не помогать ей. Мог не беспокоиться о возненавидевшей его Софии. Но сидел, помогал и беспокоился. И тоже был добр – пусть и скрывал все за нахальной улыбкой и язвительными замечаниями.
Тогда я еще не знала, что его доброта была всего лишь отсутствием злобы.
– В мире так мало добрых людей. А он… Он был добр ко мне. Даже когда узнал обо мне правду. Шутил, – Тана всхлипнула, и Диз прижал ее крепче к себе.
А я смотрела на них, пытаясь не потерять ускользавшую мысль. Мог. Но сделал иной выбор. Я не знала, имело ли какое-то значение, мог он выбирать, кого копировать, или нет (конечно мог, если подумать и повспоминать, сомнений в этом не оставалось), но…
Печаль и нежность.
Там, в бальном зале, ему некого было зеркалить. Те чувства принадлежали не мне. А притворяться передо мной ему давно не было нужды.
Твою… кого угодно, только не мать, Диз, почему нельзя в кои веки прямо ответить на вопрос? Руки зачесались прибить кого-то, склонного к философии там, где хватило бы простого «Да» или «Нет». Зеленые глаза на миг встретились с моими.
«За что?»
Да не за что на самом деле. Сама ведь пришла к худшему умозаключению. Сама виновата. Но почему нельзя было просто ответить?
Потому что с самого момента встречи с ним во всех его словах я сомневалась – хотя он обещал говорить правду. А Диз чувствовал это так же ярко, как все остальное. Ответь он мне тогда, я бы поверила?
Однозначно нет.
– Тебя кинуть еще раз в бассейн?
От неожиданности предложения мы обе вздрогнули. Как-то не совпадало оно с выражением лица.
– Тогда соберись. Нельзя, чтобы кто-то учуял твое состояние.
«Жалость тебя убьет», – сказал он мне в воспитательной.
Не только жалость. Слабость тоже. Жестокий мир – особенно по отношению к своим детям. Тана еле слышно выдохнула.
– Знаю.
Череп поплыл, являя миру вполне симпатичное девичье лицо. Без яркого макияжа она казалась моложе и еще больше похожей на Диза. И очень кого-то мне напоминала.
– «Базар», январский выпуск, – подсказал мне Диз.
В смысле журнал? Вряд ли. Но я с интересом взглянула на керу, перехватившую у брата стакан и недовольно поморщившуюся, не найдя в нем алкоголя. Переступив через покрывало, она выдвинула ящик комода.
– Или лукбук «Босса», – Диз слишком хорошо думал о списке магазинов, в которых я одевалась. – Или… – он повернулся к сестре, настороженно наблюдая за тем, как она закидывает в рот найденные там разноцветные кругляшки таблеток. – Какая у тебя была съемка в Берлине? После которой мы в «Бергхайне» праздновали?
– Что праздновали? – спросила Тана, доставая все из того же ящика сигарету и возвращаясь к нам. Диз щелкнул пальцами, выбивая для нее огонек. – Твою сессию или день рождения Мики?
– Кто такая Мика?
– Мог бы запомнить имя моего агента, – Тана выпустила в воздух колечко дыма. – Она, кстати, о тебе спрашивала.
– В личном или профессиональном плане?
– В обоих.
Диз хмыкнул:
– Передай, что я не заинтересован.
– В личном или профессиональном плане?
– В обоих. Теперь ты готова говорить?
Тана выдохнула еще один клуб дыма.
– Чего тебе?
– Проведи ее на Границу.
На мгновение отвлекшись от курева, кера изумленно посмотрела на меня. На брата. Ткнула в его сторону зажженной сигаретой – лишь по счастливому стечению обстоятельств не оставляя подпалин на футболке.
– Кретин, – резюмировала она.
Диз нахмурился:
– Не желаешь это аргументировать?
– Ты потому позвал меня? Как, по-твоему, это работает?
– Если бы я знал, как это работает, меня бы здесь не было, – с едва заметным раздражением заметил Диз, стряхивая пепел с одежды. – В чем дело, Тана?
– Это невозможно.
– Полагаю, как и экскурсии по Аду, которые ты устраиваешь своим любовникам?
Пошарив по карманам халата и найдя там переносную пепельницу, кера затушила сигарету и откинулась на спинку дивана.
– Сколько раз я водила тебя на Землю?
– Никогда. Если тем самым ты намекаешь на твои чувства ко мне, не переживай, я знаю о них с нашей первой встречи. И твоей попытки меня отравить.
Кера поморщилась и буркнула что-то неразборчивое при напоминании.
– Я не могу никого вывести отсюда. В Ад – без проблем, дай мне контакты, и через пару минут он будет здесь. Но не наоборот. Зачем тебе это вообще?
