Мужчина в сердце
Будучи парижанкой, вы наверняка выросли на глазах у тети, обладающей взрывным темпераментом, о которой, в лучшем случае, все говорили, что она исповедует свободные нравы, а в худшем, что она – женщина легкого поведения. Будучи маленькой, вы плохо понимали, о чем идет речь, но догадывались, что множество всего непонятного и интересного происходит пониже талии. Я также выросла с тетушкой, которая не раз пускалась во все тяжкие, но не о ней речь.
Божественный маркиз передал нам в наследство безбожие, пренебрежение установленными нормами, Жюстину,
[102] свободные нравы, пороки, возведенные в ранг добродетели. Затем в нашей жизни появились Бальзак и его неудовлетворенные буржуазки, пришедшие на смену Жюстине подрывать нашу зарождающуюся и прекрасную сексуальную энергию. И вот мы уже запуганы, подавлены, напряжены, в нас появился ряд комплексов. Но май 68-го и великая сексуальная революция спасли нас, а появившаяся впоследствии пилюля, которую принимаешь в течение двадцати одного дня каждого месяца, казалось, решила все оставшиеся проблемы.
Но проблемы существуют, и они заключены в самой сути сексуальных взаимоотношений – моих, ваших, всех остальных. И с этим много неясностей.
Как занимаются любовью в городе любви? Сначала проследим за выбором лексических средств. Здесь не принято говорить «переспать» или «совершить половой акт». Здесь занимаются любовью, а если перевести дословно, то «делают любовь», что с нашей точки зрения совершенно невероятно. В то время как народ в Нью-Йорке have sex, а в Лондоне – fuck, как правило, напившись в ближайшем пабе пива, освободив желудок, после чего приступают к сексу и преспокойно засыпают. А в Париже – любовные страсти, объятия, порывы, жар сладострастия и т. д. И когда вам говорят об эротизме, у вас в памяти возникает «Поцелуй» Родена или все тот же поцелуй французского фотографа Дуано. Да! И вот мы уже слышим, как наши заокеанские друзья янки скрежещут зубами: «Боже, какая скука!»
Парижанке нравится культивировать в себе репутацию фатальной женщины, с ней нелегко завязать контакт, внешне она холодна, но на самом деле неисправимо романтична и всегда готова влюбиться. И даже когда речь идет об удовлетворении физиологических потребностей, она всегда превращает своего партнера в очаровательного принца и никогда не бывает по-настоящему счастливой, кроме тех случаев, когда и сама себя чувствует принцессой.
Это одна из насущных потребностей ее души.
Марлен, молодая цыпочка, вебмастер сайта Les Passionarias, призналась нам: «Я очень страстная, сексуально раскрепощенная в постели, но только с мужем. – А потом она добавила: – Но мои подружки гораздо легкомысленнее меня, и это правда, что в Париже иногда впадаешь в крайности – не здороваешься со своими соседями, но оказываешься в постели с мужчиной, с которым познакомилась час тому назад».
И тут до нас доходит, что мы страдаем неврозом, чем-то вроде сутяжничества в эротическом смысле. Видимо, потому, что половая жизнь все еще продолжает оставаться мужской прерогативой, хотя все меняется, если послушать современных двадцатилетних. Почему в Париже занимаются любовью? Потому что этого хочется, из чувства долга, в силу отчаяния, а иногда – потому что от этого получают удовольствие. Великая романтическая традиция требует, чтобы это была длительная связь, представляющая в действительности множество опасностей, поскольку свидания обычно проходят в отелях, и, кроме того, вас ни на секунду не покидает чувство вины. Вспоминается одна наша подруга, на протяжении трех лет обманывавшая своего мужа, которая буквально умирала от ощущения вины каждый раз, когда сжимала любовника в объятиях. Чтобы хоть как-то заглушить mea culpa, она удовлетворяла все сексуальные желания мужа в те дни, когда встречалась с любовником. Когда адюльтер дошел до своего логического конца, она, естественно, прекратила половые отношения также и с мужем. И после трех месяцев воздержания неудовлетворенный и разочарованный супруг спросил у нее: «Мы уже целых три месяца не занимаемся сексом, ты от меня что-то скрываешь? У тебя есть любовник?»
Эмансипированные, раскрепощенные, с легкостью нарушающие табу и запреты, они почти достигли того, о чем мечтали. Когда последний номер женского глянцевого журнала Biba предложил пятнадцать способов доведения вашего дружка до сумасшествия в постели, все это предполагало, что им можно манипулировать, потому что в действительности любовь – это нечто замечательное и необыкновенное, в то время как секс – это, как бы помягче выразиться, нечто туманное и непонятное, неизбежное дополнение к высокому чувству, его коварное «второе Я», без которого вполне можно обойтись.
И у всех у нас натянутые отношения с сексом, и каждая из нас говорила себе, что даже с Робером Ю
[103] это было бы лучше.
Не будем скрывать, что есть мужчины, помешанные, как семнадцатилетние, на порнографии и свято верящие, как дети в Деда Мороза, что актрисы из фильмов «Х» все переживают и чувствуют по-настоящему. В соответствии со сценариями, прелюдии в них длятся не дольше поцелуя в прихожей, когда вы входите в дом. И когда после двадцати минут секса в шести разных позициях вы просите пощады, вы понимаете, что в ответ услышите только одно: «Ты не умеешь получать наслаждение».
Но есть и чудаки, помешанные на гигиене, прекращающие любовные ласки в тот момент, когда они только начались, и приглашающие постоять вдвоем под душем. Что абсолютно несовместимо с тушью, которой вы только что покрыли ваши ресницы, поскольку после водных процедур вы будете напоминать панду. Так что наш совет – воздержитесь!
Есть и те, кто считают, что учтивость, вежливость, ухаживание – это лишняя трата времени, как приготовление курицы в желе (то есть галантина). Об этом случае нам рассказала наша подруга Б., решившая завести интрижку с коллегой по работе. Вместо того чтобы отправиться в отель, они решили провести свидание в машине месье. Запотевшие стекла скрывали их интимные упражнения и фантастические позы, хотя все закончилось тем, что полицейский патруль застал их на месте преступления. Б. вспоминает: «Полицейские были особенно грубы со мной, но все это ерунда по сравнению с поведением моего приятеля по любовным играм, который даже не пошевелил пальцем, чтобы поддержать меня тем или иным способом, попросив их, например, дать мне время одеться. Он предпочел защищать себя (видимо, у него это уже не первый случай, тем более что полицейские отнеслись к нему с пониманием), больше всего обеспокоенный тем, что они могут позвонить ему домой».
