– Опрос свидетелей, находившихся поблизости от «Шрёдера», – сказал Виллер. – Никто ничего не видел и не слышал. Странно, это на улице с таким-то движением.
– В районе полуночи понедельника там может быть довольно пустынно, – ответил Харри. – Но пронести человека, в сознании или без, по этому району так, чтобы тебя не заметили? Вряд ли. Возможно, у него прямо перед «Шрёдером» был припаркован автомобиль.
– На Валентина Йертсена не зарегистрирован ни один автомобиль, и машины напрокат на его имя тоже не выдавались, – сказал Виллер.
Харри повернулся. Виллер вопросительно посмотрел на него:
– Разумеется, вероятность того, что он воспользовался собственным именем, стремится к нулю, но я на всякий случай проверил. Разве не…
– Да, это замечательно, – ответил Харри. – Пошли фоторобот в компании, дающие машины напрокат. Рядом со «Шрёдером» находится круглосуточное кафе «Дели де Лука»…
– Я был на утреннем собрании следственной группы, и они проверили камеры наблюдения на кафе, – вмешался Бьёрн. – Ничего.
– Хорошо. Еще что-нибудь об этом деле, что мне стоит знать?
– В США работают над получением доступа к IP-адресам жертв в «Фейсбуке» с использованием повестки, а не полного судебного ордера, – сказал Виллер. – В этом случае мы не получим содержания переписки, а только адреса отправителей и получателей, и это, возможно, займет пару недель вместо месяцев.
Мехмет стоял у двери в hararet, турецкую парную. Когда он вышел из раздевалки в бани, то заметил, как закрывается дверь в hararet. И именно в hararet видели мужчину с татуировкой. Конечно, вероятность того, что Валентин появится уже сейчас, в первый день, ничтожно мала. Если только он не ходит сюда по нескольку раз в неделю. Так чего же стоять и медлить?
Мехмет сглотнул.
А потом он открыл дверь в hararet и зашел внутрь. В плотном паре произошло движение, он закружился вихрями, вырываясь в дверь, и создал коридор, ведущий внутрь помещения. И на мгновение Мехмет увидел лицо мужчины, сидящего на втором полке прямо напротив него. Их взгляды встретились. А потом коридор снова затянуло, и лицо исчезло.
Но Мехмет увидел достаточно.
Это был он. Мужчина, заходивший тем вечером в его бар.
Может, выйти прямо сейчас или лучше ненадолго присесть? Мужчина видел, как Мехмет его разглядывал, и если выйти прямо сейчас, то у него, наверное, возникнут подозрения.
Мехмет стоял у двери.
Казалось, что вдыхаемый им пар закупоривает дыхательные пути. Он больше не мог ждать, он должен выйти. Мехмет аккуратно открыл дверь и выскользнул наружу. Он побежал по скользким плиткам маленькими быстрыми шажками, чтобы не поскользнуться, и добрался до раздевалки. Ругаясь, набрал код на своем навесном замке. Четыре цифры. 1683. Битва под Веной. Год, когда Османская империя стала повелительницей мира, по крайней мере той части мира, которой стоило повелевать. Когда империя больше не могла расширяться. И начался упадок. Разорение за разорением. Интересно, он поэтому выбрал эти цифры? Потому что они по-своему рассказывали и его историю – историю об обладании всем и утрате всего? Наконец Мехмет открыл замок. Он достал телефон, набрал номер и приложил трубку к уху. Глядя на закрывающуюся дверь в раздевалку, он ждал, что тот мужчина в любой момент может ворваться и напасть.
– Да?
– Он здесь, – прошептал Мехмет.
– Уверен?
– Да. В hararet.
– Приглядывай за ним, мы будем через пятнадцать минут.
– Что там у тебя? – спросил Бьёрн Хольм, отпуская сцепление, когда на Хаусманн-гате загорелся зеленый свет.
– Я нанял одного гражданского добровольца для посещения турецкой бани в районе Сагене, – сказал Харри, глядя в боковое зеркало легендарного «вольво-амазона» модели 1970 года, принадлежащего Бьёрну Хольму.
Первоначально белая, машина была перекрашена в черный цвет с проходящей по крыше и багажнику раллийной полоской в шашечку. Идущие сзади машины исчезли в облаке черного выхлопа.
– Не спрашивая нас? – Бьёрн включил сирену и обогнал «ауди» слева.
– Это не совсем по инструкции, поэтому у меня не было причин делать вас соучастниками.
– Если поедешь по Маридалсвейен, светофоров будет меньше, – сказал Виллер с заднего сиденья.
Бьёрн сбавил скорость и бросил «амазон» вправо. Харри почувствовал давление трехточечного ремня безопасности, который первым представил концерн «Вольво». Однако без роликового механизма этот ремень практически не позволял пристегнутому двигаться.
– Как дела, Смит? – прокричал Харри, стараясь перекрыть шум двигателя, и посмотрел в зеркало заднего вида.
При обычных обстоятельствах он не взял бы с собой временного сотрудника-эксперта на опасное задание вроде этого, но в последнюю минуту решил прихватить Смита на случай, если возникнет ситуация с захватом заложников или с осадой, при которой могут пригодиться его способности разбираться в психологии Валентина. Как он разобрался в Авроре. Как он разобрался в Харри.
– Немного укачало, – слабо улыбнулся Смит. – А что это за запах?
– Старое сцепление, обогреватель и адреналин, – объяснил Бьёрн.
– Слушайте внимательно, – сказал Харри. – Мы будем на месте через две минуты, поэтому я повторяю: Смит, ты остаешься в машине. Мы с Виллером войдем через главный вход. Бьёрн будет следить за запасным выходом. Ты понял, где он находится?
– Ага, – ответил Бьёрн. – А твой человек еще на связи?
Харри кивнул и приложил трубку к уху. Они свернули к старому кирпичному зданию. Харри сверился с чертежами. Раньше здесь была фабрика, а сейчас – типография, офисы, студия звукозаписи и хамам, в котором, помимо главного входа, был только один запасной выход.
– Оружие на взводе? – спросил Харри и выдохнул, отстегнув тугой ремень безопасности. – Он нужен нам живым. Но если не получится…
Он посмотрел на зашторенные окна по обе стороны от входных дверей и услышал тихое бурчание Бьёрна:
– Полиция, предупредительный выстрел и следующий в эту сволочь. Полиция, предупредительный выстрел и…
– Пошли, – сказал Харри.
Они вышли из машины, пробежали по тротуару и разделились у входной двери.
Харри и Виллер поднялись по трем ступенькам и вошли в тяжелые двери. В коридоре за дверью пахло нашатырным мылом и типографской краской. На двух дверях висели начищенные позолоченные таблички с написанными затейливым шрифтом названиями подающих надежды маленьких адвокатских фирм, не имеющих средств, чтобы снимать офис в центре. На третьей двери имелась скромная табличка, на которой было написано «Кагалоглу-хамам» такими маленькими буквами, что могло создаться впечатление, будто заведению не нужны клиенты, не знающие, где оно находится.
Харри открыл дверь и вошел.
