Катрина уперла руки в бока:
– Давайте разберемся, правильно ли я поняла. Вы сами не знаете, что представляет собой Валентин Йертсен, но собираетесь объяснить его действие людям?
– Да.
– Солгать с целью успокоить?
– Надеюсь, что последнее мне удастся лучше, чем первое. У меня есть ваше благословение?
Катрина прикусила нижнюю губу:
– Вы правы в том, что, как ученый, несете ответственность за информацию, и, естественно, будет хорошо, если людей можно немного успокоить. Только если вы не затронете тему расследования.
– Конечно нет.
– Мы не можем позволить себе еще одну утечку. Я единственная на этом этаже знаю, чем сейчас занимается Аврора, это неизвестно даже начальнику полиции.
– Клянусь.
– Это он? А это он, Аврора?
– Папа, ты опять нудишь?
– Эуне, может быть, нам с вами переждать немного, чтобы они могли поработать спокойно.
– Спокойно? Это моя дочь, инспектор Виллер, и она хочет…
– Делай, как он говорит, папа. Я в порядке.
– Вот как? Ты уверена?
– Абсолютно уверена. – Аврора повернулась к женщине из банка и мужчине из отдела ограблений. – Это не он. Мотайте дальше.
Столе Эуне поднялся, возможно, немного резко, и из-за этого у него закружилась голова. А возможно, потому, что он не спал сегодня ночью. И не ел. И пялился в монитор три часа без перерыва.
– Если вы присядете на этот диван, я пойду проверю, можно ли раздобыть кофе, – сказал Виллер.
Столе Эуне просто кивнул.
Виллер ушел, а Столе сидел и смотрел через стеклянную стену на свою дочь, как она оживленно подает знаки, чтобы запись мотали дальше, остановили, отмотали назад. Он никогда не видел, чтобы она так заинтересованно работала. Вероятно, его реакция и озабоченность были преувеличены. Возможно, худшее уже позади, возможно, она уже как-то пережила случившееся, пока они с Ингрид пребывали в счастливом неведении.
И его юная дочь объяснила ему, как объясняет преподаватель психологии новенькому студенту, что такое обещание о неразглашении. Это она взяла его с Харри, и Харри его не нарушил, ведь Столе так же относился к своим обязанностям о неразглашении, пока не понял, что это может спасти человеческие жизни. А Аврора, несмотря ни на что, выжила. Смерть. В последнее время Столе думал о ней. Не о своей, а о том, что его дочь однажды тоже умрет. Почему эта мысль столь невыносима? Может быть, он будет по-другому относиться к этому, если они с Ингрид в один прекрасный день станут дедушкой и бабушкой, ведь человеческая психика подчиняется биологическим механизмам в той же степени, что и физическим, а желание передать свои гены, естественно, является предпосылкой выживания рода. Однажды, очень давно, он спросил Харри, не хочет ли тот ребенка, который биологически будет его собственным, но у Харри был четкий ответ. Он не обладает геном счастья, только геном алкоголизма, а этот ген, по его мнению, не стоит передавать по наследству. Возможно, он изменил мнение, в последние годы Харри совершенно очевидно был счастлив, если, конечно, он обладал способностью испытывать счастье. Столе достал телефон. Он хотел позвонить и рассказать об этом Харри прямо сейчас. Что Харри был хорошим человеком, хорошим другом, отцом и супругом. Ладно, это немного похоже на эпитафию, но Харри должен услышать это. Он ошибался, когда полагал, что его непроизвольная тяга к охоте на убийц походила на алкоголизм. Им двигало не желание убежать, причем двигало больше, чем индивидуалист Харри Холе готов был признать это. Им двигало стадное чувство. Стадное чувство в хорошем смысле. Мораль и ответственность перед обществом. Харри, разумеется, всего лишь посмеется, если только ответит на этот проклятый звонок.
Столе увидел, как спина Авроры выпрямилась, а мышцы напряглись. Неужели это… Но потом она снова расслабилась и махнула рукой, чтобы мотали дальше.
Столе вновь приложил телефон к уху. «Отвечай же!»
– Успех в карьере, спорте и семейной жизни? Да, возможно. – Микаэль Бельман скользил взглядом по столу. – Но прежде всего я простой парень из Манглеруда.
Накануне он беспокоился, что заученные клише прозвучат как пустые фразы, но Исабелла была права: нужно только чуть-чуть вжиться в роль, после чего даже самые очевидные банальности прозвучат убедительно.
– Мы рады, что вы выделили время для этого разговора, Бельман. – Партийный секретарь поднес салфетку ко рту, давая понять, что ланч закончен, и кивнул двум другим функционерам. – Процесс запущен, и, как я уже говорил, мы очень рады, что вы отнеслись к этому позитивно и согласились принять предложение, если таковое поступит.
Бельман кивнул.
– Под «мы», – вмешалась Исабелла Скёйен, – подразумевается также премьер-министр, не так ли?
– Мы бы не согласились прийти сюда, если бы со стороны офиса премьер-министра изначально не было положительного отношения, – сказал партийный секретарь.
Сначала они попросили Микаэля прийти для этого разговора в здание правительства, но, проконсультировавшись с Исабеллой, Микаэль вместо этого пригласил их встретиться на нейтральной территории. Пригласил на ланч за счет начальника полиции.
Партийный секретарь посмотрел на часы. На часы «Омега-Симастер», отметил про себя Бельман. Непрактично тяжелые. Из-за них становишься жертвой ограбления в каждом третьем городе мира. Останавливаются, если не носить их больше суток, а чтобы выставить время, надо крутить и крутить, но если после этого ты забудешь закрепить колесико и нырнешь в свой бассейн, часам крышка, а ремонт будет стоить столько же, сколько покупка четырех новых качественных часов. Короче говоря, он просто обязан обзавестись такими часами.
– Но, как я уже говорил, обсуждается несколько кандидатур, министр юстиции – один из значимых министерских постов, и я не стану скрывать, что у человека, не поднимавшегося по политической лестнице, путь к этой должности будет дольше.
Микаэль рассчитал время так, чтобы отодвинуть стул и встать одновременно с партийным секретарем, и первым протянул руку и сказал «до встречи». Он был начальником полиции, черт возьми, и из них двоих именно он, а не этот серый бюрократ с дорогими часами спешил вернуться к своей ответственной работе.
Когда представители правительственной партии покинули ресторан, Микаэль и Исабелла Скёйен остались. У них был отдельный кабинет в одном из новых ресторанов в недавно возведенных жилых комплексах на окраине района Серенга. Позади них находился район Экебергосен, перед ними – здание Оперы и недавно построенная морская купальня. Фьорд покрылся мелкими крутыми волнами, и наклонные паруса на его фоне казались белыми запятыми. Последние сводки погоды сообщали, что ураган доберется до Осло еще до полуночи.
– Вроде все прошло хорошо? – спросил Микаэль, разливая остатки воды «Восс» по бокалам.
– «Если бы со стороны офиса премьер-министра изначально не было положительного отношения», – процитировала Исабелла и сморщила нос.
