Дэвид схватился за голову, его узкие глаза расширились, рот раскрылся. Пол никогда не видел такого взгляда. Стоявший перед ним человек словно обрушился внутрь себя, как профессионально взорванное высотное здание. Некоторое время Чжан не знал, что ему делать, и то садился на стул, то будто хотел выйти. Наконец он попросил своих спутников оставить их с Полем наедине и закрыть дверь.
Дэвид сел за стол, уронив голову на руки. В нависшей тишине Пол слышал его дыхание.
– Мне жаль, что ты узнал это не от меня, – произнес Чжан.
– Мне тоже. – Собственный голос показался Полу чужим. – Почему ты не рассказал мне об этом раньше?
– Не знаю, – не поднимая глаз, ответил Дэвид.
– Ты не знаешь? – повысив голос, переспросил Пол. Дэвид не просто вел себя как трус, его ответ звучал как неприкрытое оскорбление. – Не знаешь? Сколько раз мы с тобой на кухне говорили о культурной революции? Я спрашивал тебя, и ты мне рассказывал, что тебе пришлось пережить. Но самое главное ты от меня утаил.
– Да, это так.
– Ты говорил о преступлениях, которые совершались тогда и которые до сих пор тревожат сон многих. И как важно помнить об этом, на что китайцам не всегда хватает мужества. Это твои слова?
– Да.
– О Дэвид! – вздохнул Пол. – Трусы всегда немы. Я видел твое возмущение и верил тебе. Каждому слову! – Пол слышал, что еще немного – и он сорвется. – И вот ты оказался одним из них. Одним из убийц, из молчунов. – Пол встал за спиной Чжана. Казалось, еще секунда – и он набросится на него сзади. – Я надеюсь, Мэй об этом знает?
– Нет. Никто не знает.
– Даже твоя жена? Дэвид, как ты можешь жить в такой лжи? Ты засыпаешь с ней рядом каждый вечер и просыпаешься каждое утро, и ты ничего не сказал ей об этом убийстве? – Пол не ждал ответов на свои вопросы, поэтому сразу продолжил: – А твой сын? Как ты собираешься с ним объясняться? А теперь ты еще утверждаешь, что действуешь не по поручению Тана? – (Дэвид молчал.) – Откуда мне знать, что это не обман? «Доверие теряется раз и навсегда» – не так ли учил ваш Конфуций?
– Да.
Пол повернулся и, навалившись всем своим весом, ударил в дверцу шкафа, так что та, соскочив с петель, с грохотом упала на пол. Потом в ярости пнул ее ногой, еще и еще раз, отбросив в дальний угол. После чего схватил табуретку возле раковины и изо всей силы ударил ею о стену. Обломки разлетелись по всей комнате.
На очереди были стол и дверь. Дэвид застыл посреди помещения с ножкой табуретки в руке. Внезапно его внимание привлекла лампочка, свисавшая с потолка. Раздался грохот – и комната погрузилась в темноту. Лишь спустя некоторое время глаза Пола смогли различить фигуру Чжана, сидевшего за столом все в той же позе.
Пол огляделся. Как ни пугал его вид разгромленного узилища, а на душе заметно полегчало. Прошел сковывавший чувства паралич. Ярость пробудила его к жизни.
– Почему ты мне ничего не сказал? – одними губами повторил Пол.
– Я не знаю, – так же беззвучно ответил Чжан.
– Может, я чего-то не расслышал? – Теперь в его голосе слышалась насмешка. – Может, ты намекал, а я тебя не понял?
– Нет.
Пол опустился на койку и обхватил голову руками. Дэвид издал тихий звук – не то вздохнул, не то всхлипнул. Потом оба долго сидели в тишине, пока Дэвид вдруг не вскочил. В темноте Пол различал контуры его хлипкого тела.
– Я сделал все, чтобы забыть об этом, – прошептал он. – Как будто этого никогда не было. Над моей жизнью словно нависла тень, но я не замечал ее. Или не хотел замечать. Пока не услышал ее шепот. В памяти всплывали картины, слова. Я даже чувствовал запах плесени, которым веяло от стен старого монастыря. Но я не говорил об этом, я стыдился. Неужели ты меня не понимаешь?
Дэвид поднялся со стула, несколько раз прошелся из угла в угол по комнате и сел на койку. В этот момент он и сам был похож на тень – жалкий, скорчившийся сгусток мрака.
– Как я только мог это сделать?
– Я спрашиваю себя об этом же.
Эта фраза вырвалась у Пола сама собой, и он тут же пожалел о ней. Кто он такой, в конце концов, чтобы обвинять Дэвида? Еще не известно, как бы он повел себя на его месте. Но Пола возмущало не то, что произошло в монастыре. Почему Дэвид так и не набрался мужества рассказать об этом и что еще он может от него скрывать?
Но Дэвид будто не расслышал его замечания и продолжал рассуждать о своем:
– Как я только мог вот так пойти у него на поводу? И ничто во мне не запротестовало, не возмутилось? Раньше мне казалось, что люди испытывают страх только перед внешней угрозой – родителями, учителями, партией, Великим председателем. Но теперь я думаю, что прежде всего мы должны бояться самих себя.
– Что за скелеты ты еще прячешь в шкафу?
Дэвид кивнул:
– Был еще старик Ху, повар нашей рабочей бригады, который имел привычку приправлять свой суп душистым перцем. Красные гвардейцы забили его насмерть, ведь все должны есть одинаковый суп.
– Ты тоже участвовал в этом?
– Нет. Я только стоял и смотрел. Я думал, он заслужил такое наказание. Ведь все должны есть одинаковый суп.
– Его убили из-за нескольких горошин душистого перца?
– Да. С тех пор я не могу добавить в суп перца, без того чтобы не вспомнить о старике Ху. Такие длинные тени отбрасывает прошлое.
«Китай – страна шепчущихся теней, – подумалось Полу. – Одна из них накрыла их всех. Как получилось, что я не замечал ее до сих пор?»
– Я думал, что знаю тебя, – прошептал он.
– Это так, – отозвался Дэвид, – насколько один человек может знать другого. Но у каждого из нас есть свои тайны.
Они сидели рядом на койке. Полу хотелось взять Дэвида за руку, но он не решался.
– Может, будем двигаться потихоньку из этого подвала? – робко предложил Чжан.
– Куда?
– Куда скажешь. – Дэвид вздохнул. – Ты свободный человек, поезжай в Гонконг. Открой бутылку шампанского, которая стоит у тебя в холодильнике.
– А что с Таном?
– Они арестовали его вчера вечером, всю ночь допрашивали, а утром привезли сюда. Он в соседнем корпусе.
– Кто это – «они»?
– Служба госбезопасности. Это их тюрьма. Мы в Шэньчжэне, неподалеку от аэропорта.
– Но при чем здесь служба безопасности?
– Когда позавчера ты отправлялся на встречу с Оуэнами, я висел на телефоне, помнишь?
– Да.
– Я разговаривал с одним приятелем из министерства экономики. Он сообщил мне, что «Лотус метал» – предприятие Майкла Оуэна, которое управлялось через коммерческого директора. Когда я рассказал ему, что Майкл Оуэн убит, он пришел в ярость. Через десять минут мне перезвонил знакомый из службы госбезопасности, который занимается там совместными предприятиями. У него как раз сидел Ван Мин, он зашел в министерство по какому-то своему делу. Он тоже ничего не знал о смерти Оуэна и удивлялся, что тот вот уже несколько дней не дает о себе знать. Можешь себе представить, как они отреагировали на известие о его убийстве? Они ведь возлагали большие надежды на это сотрудничество. Ван Мин так разгорячился, что уже через несколько минут сидел в офисе министра и требовал разрешение на полицейский рейд.
