– И что было потом?
– Они попросили меня доставить им в Шэньчжэнь все те вещи, что ты нашел в его квартире: жесткий диск, мобильник, карты памяти.
– Я думал, штаб-квартира службы безопасности в Пекине, – удивился Пол.
– Так оно и есть. Но на этот раз несколько сотрудников прилетели в Шэньчжэнь вместе с Ван Мином. События развивались быстро. Ты вышел из дому в начале двенадцатого, чтобы успеть повидаться с Кристиной. В половине первого я закончил говорить с Пекином, а в полчетвертого они уже сидели в самолете. В полвосьмого или чуть позже мы с ними встретились в отеле «Шангри-Ла», неподалеку от вокзала, в Шэньчжэне. Их делегация наполовину состояла из криминалистов и компьютерщиков, так что через полчаса мы имели доступ ко всем файлам Майкла Оуэна.
– И что вам это дало?
– Что нам это дало? Почти все доказательства и улики по делу. У меня такое чувство, что все мы ошибались относительно Майкла Оуэна. Тан, по крайней мере, точно его недооценил.
– Что ты имеешь в виду?
– Переговоры с «Лотус метал» он вел очень умело. Это предприятие было для него гораздо выгоднее, чем сотрудничество с Таном. Оуэн просчитывал каждый свой шаг, а когда Тан стал его запугивать, по крайне мере пытаться, начал тщательно сохранять каждую угрозу, документировать каждый имейл.
– Неужели Тан оказался настолько глуп, что посылал ему письма с угрозами?
– В общем, да. Он чувствовал себя неуязвимым благодаря связям в полиции, муниципалитете и шэньчжэньском парткоме. Он и представить себе не мог, что кто-то решится на его арест. Но коробочка с картами оказалась еще интереснее, чем жесткий диск.
– И что там?
– Это оказались сим-карты от мобильных телефонов. У Оуэна их было два, и все разговоры записаны на картах памяти. За десять дней до убийства Тан звонил ему шесть раз. Он угрожал и Оуэну, и Аньи.
– И как реагировал на его угрозы Оуэн?
– Не принимал их всерьез. Признаюсь, мне взгрустнулось, после того как я прослушал все их беседы. Эти двое разговаривали на разных языках. Даже не знаю, действительно ли они не понимали друг друга или только не хотели это делать. Оуэн упирал на юридическую сторону вопроса. В договорах с Таном имелся пункт, согласно которому Майкл сохранял за собой право расторгнуть сделку. Теперь он решил им воспользоваться, только и всего. «Если здесь что-то не так, можешь предъявить мне официальное обвинение», – писал он Тану. Ему и в голову не приходило, что его компаньон решится прибегнуть к насилию.
– И тогда вы подключили полицию? – продолжил его мысль Пол.
– Нет, – покачал головой Дэвид. – Вся следственная группа, включая руководителя, который допрашивал тебя сегодня утром, прилетела вчера из Пекина специальным рейсом.
– С чего это?
– Потому что они знают, каковы связи Тана в Шэньчжэне. Здесь его никто не осмелится арестовать.
– Даже если все улики будут против него? – удивился Пол.
– Полагаю, сами мы никому не решились бы показать эти материалы, – сказал Дэвид. – Мы и правда имели дело с могущественным противником. Нам в известной степени повезло.
– Настолько могущественным, что им заинтересовались в Пекине?
Дэвид кивнул:
– «Лотус метал» не совсем удачный объект для атаки. Эту фирму курирует министерство госбезопасности, а становиться у него на пути неразумно. Но главное – работа на публику. Арест Тана – показательная акция. «Убей курицу, чтобы отпугнуть обезьяну», – гласит еще одна китайская мудрость. Тан и есть та мертвая курица, которой будут пугать обезьян.
– И кто же эти обезьяны?
– Тысячи и тысячи Танов, крупных и не очень, которые бесчинствуют по всей стране, полагая, что «император далек, а горы высоки», – прекрасный афоризм эпохи Конфуция, кстати.
– И императору время от времени следует напоминать подданным, какие у него длинные руки, – догадался Пол.
– Именно так. Подожди, через неделю-другую мы прочитаем о Тане в газетах много чего интересного. Уже сегодня здесь были две команды с телевидения и множество репортеров из «Синьхуа», «Чайна дейли», «Пекин ньюс», «Шанхай дейли». Все крупные газеты готовят подробнейшие репортажи. Пекину эта история очень даже на руку. Она хорошо вписывается в третью кампанию по борьбе с коррупцией и наглядно демонстрирует, что правительство принимает самые решительные меры. Представить себе только, они арестовали не одного Тана, а все руководство компании. Ло и многие его коллеги из полицейского управления сегодня отстранены от службы. А кроме них – два партийных секретаря, множество руководителей отделов в муниципалитете, особенно близких Тану, и правая рука мэра. И этим дело не закончится, я тебе обещаю. Ты знаешь, как проходят в Китае политические кампании и как у нас работает пропаганда. Термин «чистки» устарел, но суть мало изменилась.
– А я зачем им понадобился?
– Прежде всего, они хотели тебя спрятать. Они должны были знать наверняка, что Тан не причинит тебе вреда.
– Но почему в таком случае они так грубо со мной обращались? Разве нельзя было вежливо попросить пройти за ними в подвал?
– По той же самой причине, по которой меня среди ночи потащили на допрос, – кивнул Чжан, – и не отпускали, пока я не передал им все наши материалы, пока не прослушал вместе с ними телефонные разговоры Тана и не просмотрел диски. Они хотели удостовериться, что мы говорим правду и все это не очередная уловка Тана. Потому что они нам не верили. Потому что здесь никто никому не верит, и так было всегда.
XXXI
Было жарко, но не настолько, чтобы Элизабет Оуэн вспотела. Темно-синее небо над городом напоминало о холодных, но солнечных зимних днях в Висконсине. Даже грязно-серые облака, обычно висевшие над небоскребами и гаванью, рассеялись. В том, что касалось погоды, это был самый замечательный день за все время их пребывания в Гонконге.
Даже море изменило цвет. Здесь, в Юнсюване, вблизи порта, оно стало светло-бирюзовым, как на Гавайях. Элизабет радовалась в предвкушении встречи с Полом Лейбовицем и жалела, что муж отказался ее сопровождать. И с чего это Ричард так ополчился против этой поездки? В отеле он устроил ей сцену, отругал и предупредил строго-настрого, чтобы не смела верить ни единому слову Пола Лейбовица. Она не понимала, что Ричард имеет в виду, до сих пор все предположения Пола казались ей вполне правдоподобными. Может, Ричард подозревал их в любовной связи? Но она как будто не давала ему повода. Иногда Элизабет казалось, что ее муж боится Лейбовица, но любая попытка прояснить этот вопрос приводила Ричарда в ярость.
Через полчаса причалил паром. Элизабет сошла на берег в числе последних. Трап угрожающе раскачивался. Какой-то матрос предложил ей руку, но миссис Оуэн предпочла держаться за перила.
В каком странном месте она, однако, оказалась! Здесь не было небоскребов, только невзрачные сельские хижины, ни машин, ни дорог. В бухте покачивались на волнах рыбацкие лодки, пахло морем. За грядой холмов виднелись две трубы, из которых валил белый дым. Она побежала вдоль пирса, мимо аквариумов, где за мутными стеклами плавали рыбы, омары и морские огурцы; оставив слева зеленое здание с банкоматом, справа – нечто похожее на ржавый контейнер, в котором располагался полицейский участок. Дальше надо было повернуть.
