– О ком же вы тогда говорите?
– О Тронне. Я о нем все время говорила. Я же сказала, что домой он вернулся совсем бледный. Он ведь вида крови не выносит.
Нежданно задул ветер. С запада начали наступление на голубое небо сизые, похожие на воздушную кукурузу облака. Порыв ветра покрыл рябью лужицы на красной грунтовой площадке и стер отражение Тронна Гретте, подбросившего мяч для очередной подачи.
– Привет! – крикнул Тронн и ударил по мячу, который медленно полетел над площадкой.
Облачко белого мела взметнулось над кортом и было мгновенно рассеяно ветром, когда мяч ударился о линию квадрата и отскочил очень высоко, не дав воображаемому противнику по другую сторону сетки ни малейшего шанса его принять.
Тронн повернулся к стоявшим за стальной сеткой Харри и Беате. На нем были белая тенниска, белые теннисные шорты, белые гольфы и белые кроссовки.
– Отлично, не правда ли? – улыбнулся он.
– Пожалуй, – подтвердил Харри.
Тронн улыбнулся еще шире, заслонил глаза ладонью и посмотрел на небо:
– Похоже, облака обложные. Чем могу служить?
– Тем, что отправишься с нами в Управление.
– В Управление?
Он с изумлением посмотрел на них. То есть попытался изобразить изумление. Уж слишком театрально он выпучил глаза, да и в голосе прозвучали притворные нотки, чего никогда не случалось во время их предыдущих бесед. Тон был преувеличенно низкий, а в конце вдруг резко повысился: «Управление?» Харри почувствовал, что волосы у него на затылке зашевелились.
– И немедленно, – сказала Беата.
– Именно так. – Тронн кивнул, как будто только что до него дошла какая-то мысль. – Разумеется.
Он направился к скамейке, где из-под серого плаща выглядывало несколько теннисных ракеток. Подошвы его кроссовок шуршали по корту.
– Он себя не контролирует, – прошептала Беата. – Я надену на него наручники.
– Не… – начал было Харри и схватил ее за руку, но она уже открыла дверцу в ограждении и ступила на корт.
Время будто внезапно расширилось, раздулось, точно воздушная подушка автомобиля, и прижало Харри к земле так, что он и пошевелиться не мог. Сквозь сетку он видел, как Беата схватила пристегнутые к поясу наручники. Он слышал шуршание кроссовок Тронна по корту. Тронн шел мелкими шажками, словно астронавт. Харри непроизвольно сунул руку в наплечную кобуру под курткой.
– Гретте, я сожалею… – успела произнести Беата, когда Тронн подошел к скамейке и просунул руку под серый плащ.
Время внезапно задышало, съеживаясь и расширяясь в едином движении. Харри обхватил рукоять пистолета, но он знал, что пройдет целая вечность, прежде чем он достанет оружие, зарядит его, снимет с предохранителя и прицелится. Под поднятой рукой Беаты промелькнул отраженный солнечный луч.
– Я тоже, – сказал Тронн и прижал к плечу оливково-зеленую с вороненой вставкой винтовку AG-3.
Беата отшатнулась.
– Милочка, – тихо произнес Тронн, – если хочешь прожить еще несколько секунд, стой спокойно и не рыпайся.
– Мы ошиблись. – Харри оторвал взгляд от пейзажа за окном и повернулся лицом к собравшимся. – Лев не убивал Стине Гретте. Ее убил собственный супруг, Тронн Гретте.
Начальник Управления уголовной полиции и Иварссон прекратили беседу, Мёллер выпрямился на стуле, Халворсен перестал записывать, и даже с лица Вебера сползла скучающая маска.
Затянувшееся молчание наконец-то прервал Мёллер:
– Этот бухгалтер?
Харри кивнул в сторону недоверчиво смотревших на него коллег.
– Но это невозможно, – произнес Вебер. – У нас запись из «Севен-элевен», у нас отпечатки пальцев на бутылке из-под колы, в общем, нет никаких сомнений, что преступник – Лев Гретте.
– И предсмертная записка, – добавил Иварссон.
– И если я правильно помню, Льва Гретте опознал на видео сам Расколь, – дополнил начальник Управления уголовной полиции.
– Похоже, дело довольно ясное, – заметил Мёллер. – И раскрытое.
– Дайте же мне рассказать, – возразил Харри.
– Да уж, будь так любезен, – сказал шеф уголовной полиции.
Тучи продолжали расползаться и теперь, словно черная армада, плыли над Акерской больницей.
– Не делай глупостей, Харри, – сказал Тронн. Он приставил дуло винтовки ко лбу Беате. – Брось пушку, я знаю, она у тебя в руке.
– А иначе что? – спросил Харри и вытащил пистолет из-под куртки.
Тронн тихо засмеялся:
– Элементарно. Я застрелю твою напарницу.
– Так же, как застрелил свою жену?
– Она это заслужила.
– Как это? Потому что Льва она любила больше, чем тебя?
– Потому что она была мне жена.
Харри перевел дыхание. Беата стояла между ним и Тронном, но спиной к нему, так что он ничего не мог прочесть по ее лицу. Существовало несколько возможностей выйти из создавшегося положения. Во-первых, можно было попытаться убедить Тронна, что он действует глупо и скоропалительно, и надеяться на его разум. Хотя человек, который взял с собой на теннисный корт заряженную винтовку AG-3, несомненно, тщательно продумал, для чего она ему понадобится. Вариант два заключался в том, чтобы выполнить требование Тронна, бросить пистолет на землю и ждать, пока он его укокошит. И наконец, вариант три – попытаться надавить на Тронна, зацепиться за что-то, что заставило бы его изменить свои планы. Или наоборот, взорваться и выстрелить. Первый вариант был безнадежен. Второй мог иметь непредсказуемые последствия. Ну а действуй он по третьему варианту, Беату могла ждать участь Эллен, и Харри знал, что этого ему не пережить, даже если он сам останется в живых.
– Но она, по всей вероятности, не желала оставаться тебе женой, – сказал Харри. – Вот что на самом деле случилось?
Тронн положил палец на спуск, и Харри встретил его взгляд из-за плеча Беаты. Харри автоматически начал считать про себя. Тысяча один. Тысяча…
– Она думала, что может вот так запросто бросить меня, – тихо произнес Тронн. – Меня, который дал ей все. – он засмеялся. – Предпочла мне человека, который никогда ничего ни для кого не сделал, который считал жизнь сплошным днем рождения, где все подарки предназначены ему. Лев не крал. Просто он не мог прочитать записки на рождественских подарках. – Ветер смел остатки его смеха, словно крошки печенья со стола.
– К примеру, от Стине Тронну, – предположил Харри.
Тронн заморгал:
– Она сказала, что любит его. Любит. Такого я от нее даже в день свадьбы не услышал. «Мне хорошо с тобой» – вот что она сказала. Ей было хорошо со мной. Потому что я сделал ей столько добра. Но любила она его, а он только и умел, что сидеть на краю крыши и болтать ногами в ожидании аплодисментов. Вот чего он ждал от жизни – аплодисментов.
