Книга Немезида, страница 44. Автор книги Ю Несбе

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Немезида»

Cтраница 44

– Нет. Безупречное поведение. По банковским счетам непохоже, чтобы у нее были денежные проблемы. Кредитными карточками пользовалась не часто – что в магазинах одежды, что в ресторанах. Никаких выигрышей на скачках или других признаков пристрастия к азартным играм. Самое экстравагантное из того, что мне удалось установить, – поездка прошлым летом в Сан-Паулу.

– А с мужем что?

– Да все то же. Солидный, здравомыслящий человек.

Пройдя за ворота психиатрической лечебницы Гэуста, они оказались на площадке, окруженной массивными зданиями из красного кирпича.

– Напоминает тюрьму, – сказала Беата.

– Генрих Ширмер, немецкий архитектор девятнадцатого века. Тот самый, что проектировал тюрьму Бутсен, – пояснил Харри.

Вышедший им навстречу санитар отвел их в регистратуру. У него были неестественно черные – вероятно, крашеные – волосы, да и выглядел он не санитаром, а скорее музыкантом джазового ансамбля или художником-дизайнером. Что вполне соответствовало действительности.

– По большей части Гретте сидит, уставившись в окно, – рассказывал он, пока они шли по длинному коридору, ведущему к отделению Г-3.

– Он в состоянии разговаривать? – поинтересовался Харри.

– Да, вполне…

За свою вороную прическу, придававшую ему небрежный вид, санитару пришлось выложить целых шесть сотен. Откинув одну из падавших на лоб прядей, он с прищуром посмотрел на Харри сквозь стекла массивных очков в роговой оправе, на взгляд Холе придававших ему вид настоящего «ботаника». Хотя в сочетании с прической они призваны были производить прямо противоположное впечатление на людей понимающих.

– Коллега имеет в виду, достаточно ли Гретте здоров, чтобы с ним можно было говорить о жене, – вмешалась Беата.

– Попытайтесь, – равнодушно отвечал санитар, возвращая прядь на место. – Если у него опять начнется приступ, ничего не выйдет.

Харри не стал спрашивать, как им узнать, что начинается приступ. Дойдя до конца коридора, санитар отпер дверь с глазком.

– Его что, приходится держать под замком? – спросила Беата, осматриваясь в просторной светлой комнате.

– Нет, – отрезал санитар и, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, указал на одинокую спину в белом халате, возвышавшуюся над придвинутым вплотную к окну стулом. – Я буду в дежурке слева по коридору. Предупредите, когда соберетесь уходить.

Они подошли к сидящему на стуле пациенту. Он не отрываясь смотрел в окно и при этом правой рукой что-то черкал в блокноте. Движения были медленные, угловатые и какие-то механические, как будто ручку держала не живая человеческая рука, а клешня робота.

– Тронн Гретте? – осведомился Харри.

Он не узнал обернувшегося к ним человека. Гретте был острижен наголо, лицо осунулось, а вместо дикого блеска в глазах, испугавшего их в тот вечер на теннисном корте, их встретил спокойный и пустой, но при этом пронзительный взгляд, которым он, казалось, смотрел сквозь них. Харри и прежде приходилось видеть подобное. Так выглядели после нескольких недель отсидки заключенные, впервые отбывающие срок. Инстинктивно Харри чувствовал, что сидящий перед ними человек находится в том же состоянии. Он отбывает свой срок.

– Мы из полиции, – сказал Харри.

Гретте медленно перевел на них взгляд.

– Речь идет о налете на банк и о вашей жене.

Гретте наполовину прикрыл глаза; сейчас у него был такой вид, будто он старался сосредоточиться и понять, о чем говорит с ним Харри.

– Вы разрешите задать вам несколько вопросов? – громко спросила Беата.

Гретте медленно кивнул. Беата придвинула стул и села.

– Вы можете рассказать нам о ней? – попросила она.

– Рассказать? – Голос был скрипучий, как плохо смазанная дверь.

– Да, – подтвердила Беата и ласково улыбнулась. – Нам хотелось бы знать, какой была Стине. Чем она занималась. Что любила. Какие у вас с ней были планы. Ну и все такое.

– Все такое? – Гретте посмотрел на Беату. Затем отложил ручку. – Мы хотели завести детей. Вот такие были планы. Искусственное оплодотворение. Она надеялась, что будут близнецы. «Двое и еще двое», – постоянно твердила она. Двое и еще двое. Мы как раз должны были начать. Как раз теперь. – Его глаза налились слезами.

– Как раз теперь?

– Кажется, сегодня. Или завтра. Какое сегодня число?

– Семнадцатое, – сказал Харри. – Вы ведь долго были женаты?

– Десять лет, – отозвался Гретте. – Если бы они не захотели играть в теннис, я бы не настаивал. Нельзя заставлять детей любить то же, что нравится их родителям, верно? Может, они предпочли бы ездить верхом. Верховая езда – это же прекрасно.

– А что она была за человек?

– Десять лет, – повторил Гретте и снова отвернулся к окну. – Мы встретились в восемьдесят восьмом. Я как раз начал изучать BI – бизнес-интеллект, а она училась в выпускном классе ниссенской гимназии. Самая лучшая девушка из всех, кого я встречал. Говорят, что лучшая женщина – та, которая досталась не тебе, или та, которую уже забыл. Но со Стине мне повезло. И я никогда не прекращал считать ее лучшей. Мы с ней съехались после месяца знакомства и были вместе каждый день и каждую ночь на протяжении трех лет. И все же я не верил своему счастью, когда она согласилась стать Стине Гретте. Разве это не странно? Если кого-то сильно любишь, кажется невозможным, чтобы так же сильно любили и тебя. Ведь должно быть наоборот, верно?

На подлокотник стула упала слеза.

– Она была доброй. Сейчас немногие способны оценить в человеке это качество. Она была верной, надежной и всегда ласковой. И мужественной. Если ей чудились внизу чьи-то голоса, а я в это время спал, она всегда сама вставала и выходила в гостиную. Я говорил ей, чтобы она будила меня: а вдруг там действительно взломщики? А она только смеялась: «Тогда я угощу их своими вафлями, и ты проснешься – ты ведь всегда просыпаешься от запаха вафель». Я и вправду всегда просыпался, когда она пекла вафли… да.

Он глубоко вздохнул, втянув воздух носом. За окном в такт порывам ветра грустно качались, будто махали руками, голые ветви берез.

– Ты должна была бы сейчас печь свои вафли, – прошептал он и попытался засмеяться, однако вместо смеха получился всхлип.

– А друзья у нее были? – спросила Беата.

Гретте все еще всхлипывал, и ей пришлось повторить вопрос.

– Она любила побыть одна, – сказал он. – Может, из-за того, что была единственным ребенком в семье. Она всегда ладила с родителями. И потом, мы с ней были всем друг для друга. Никто больше нам не был нужен.

– Может, у нее все же был кто-то, о ком вы не знали? – настаивала Беата.

Гретте посмотрел на нее:

– Что вы имеете в виду?

Беата мучительно покраснела и поспешно улыбнулась:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация