– Считаешь, они отправились в его летний домик?
– Я считаю, – сказал Харри, бросая дымящийся окурок в урну, где он сразу же зашипел и потух, – что эта поездка, возможно, объясняет, почему в туфле у Анны оказалась эта фотография. Помнишь, в Школе полиции вас учили, как собирать технические улики?
– Да так, немного. Да и курс-то был – всего ничего. А сам ты разве не умеешь?
– Нет. В багажниках трех служебных автомобилей лежат чемоданчики со стандартными наборами. Разные там порошки, кисточки, пластмассовая фольга для снятия отпечатков, измерительная лента, карманный фонарик, пассатижи – ну, словом, всякая всячина. Я хочу, чтобы ты заказал нам на завтра одну из этих машин.
– Харри…
– Кроме того, заранее созвонись с владельцем ближайшего магазина и точно узнай, как туда проехать. Постарайся построить беседу так, чтобы у него не закралось никаких подозрений. Скажи, что ты хочешь строить дом и архитектор, с которым ты связался, сослался в качестве образца на дачу Албу. Вот ты и хочешь на нее взглянуть.
– Харри, но мы же не можем…
– Да, и не забудь прихватить ломик.
– Выслушай же ты меня наконец! – От громкого восклицания Халворсена две чайки поднялись в небо и с резкими криками устремились в сторону фьорда. Он принялся загибать пальцы: – У нас нет разрешения на проведение обыска, у нас нет никаких улик, чтобы можно было его получить, у нас нет… по сути, ничего. Но что еще важнее, у нас – или, точнее, у меня – нет всех фактов. Ведь ты же не все мне рассказал, сознайся, Харри!
– С чего ты взял…
– Все очень просто. Твои мотивы выглядят неубедительно. Того, что ты был знаком с этой дамочкой, вовсе не достаточно, чтобы вдруг пойти на такой серьезный шаг, как проникновение в чужое жилище, рискуя при этом своей карьерой. И моей заодно. Может, ты немного и с приветом, Харри, но ведь не совсем идиот.
Харри взглянул на плавающий в урне размокший окурок:
– Сколько мы уже с тобой знакомы, Халворсен?
– Скоро два года.
– Я за это время тебя когда-нибудь подставлял?
– Два года – это не срок.
– Так я спрашиваю, подставлял?
– Конечно же да.
– Подставлял хоть раз по-крупному?
– Мне, во всяком случае, об этом ничего не известно.
– О’кей. И сейчас не собираюсь. Ты прав, я не все тебе рассказываю. И ты рискуешь потерять работу, помогая мне. Но расскажи я тебе все до конца, будет только хуже. Такие вот дела. Так что придется тебе положиться на меня. А не хочешь – не надо. Можешь катиться.
Они продолжали сидеть и смотреть на фьорд. Улетевшие чайки превратились в две маленькие точки вдали.
– Ты сам-то что бы сделал? – спросил Халворсен.
– Катился бы.
Точки постепенно стали расти. Чайки повернули обратно.
Когда они вернулись в Управление, в кабинете их ждало сообщение от Мёллера с просьбой перезвонить.
– Давай-ка немного прогуляемся, – предложил он Харри, когда тот связался с ним.
Они вышли из здания, и Мёллер сказал:
– Выбирай, куда пойдем.
Харри раздумывал недолго:
– К Элмеру – мне надо купить сигарет.
Мёллер послушно последовал за Харри по слякотной тропинке через зеленый газон, разбитый между Полицейским управлением и вымощенной булыжником подъездной дорогой в Бутсен. Харри давно заметил, что планировщики совершенно не считаются с тем, что люди все равно выберут кратчайший путь, где бы ни была проложена дорога. Тропинка упиралась в покосившуюся, наполовину сбитую кем-то табличку «По газону не ходить».
– Ты уже в курсе утреннего ограбления на Грёнланнслейрет? – спросил Мёллер.
Харри кивнул:
– Интересно, что он выбрал место всего в нескольких сотнях метров от Управления.
– Ему повезло, что сигнализацию в банке как раз сейчас чинят.
– Я не верю в везение, – заметил Харри.
– Да? Думаешь, ему сообщил об этом кто-то из банка?
Харри пожал плечами:
– Или кто-то еще, кто знал о ремонте.
– Об этом известно лишь в банке и ремонтной фирме. Ну и, разумеется, у нас.
– Но ведь ты хотел со мной поговорить не о сегодняшнем налете, а, шеф?
– Нет, – сказал Мёллер, огибая урну. – Начальник полиции встречался с бургомистром. Тот весьма обеспокоен этими ограблениями.
Они уступили дорогу женщине с тремя детьми. Она что-то сердито выговаривала им усталым голосом, старательно пряча при этом глаза. В Бутсене начиналось время свиданий.
– Иварссон – дельный сотрудник, в этом никто не сомневается, – продолжал Мёллер. – Однако этот Забойщик, похоже, иного калибра, нежели те преступники, к которым мы привыкли. Начальник полиции считает, что на этот раз обычные методы едва ли сработают.
– Видимо, нет. Ну и что? Одной гостевой победой больше, одной меньше – это не катастрофа.
– Гостевой победой?
– Нераскрытым делом. Жаргон футбольных фанатов, шеф.
– Нет, Харри, в этом деле ставки выше. Журналисты совсем озверели – весь день нам проходу не дают. Они твердят, что это новый Мартин Педерсен
[21]. А в электронной версии газеты «VG» каким-то образом пронюхали, что мы называем его Забойщиком.
– Старая история, – процедил Харри, переходя улицу на красный свет, и Мёллер, чуть посомневавшись, последовал за ним. – В определении наших приоритетов последнее слово остается за журналистами.
– Да, но они забывают, что он уже совершил одно убийство.
– Зато дело об убийстве, о котором никто не пишет, скоро прекращают.
– Нет! – предостерегающе поднял руку Мёллер. – И не будем возвращаться к этой теме.
Харри пожал плечами и перешагнул через поваленный ветром газетный щит. Сама газета лежала рядом; ветер в бешеном темпе листал ее страницы.
– Так чего же ты хочешь? – спросил Харри.
– Разумеется, начальника полиции прежде всего волнует престиж. Какое-нибудь ограбление почты публика забывает обычно еще раньше, чем закроют дело. И никого не заботит, что преступник так и не найден. Но сейчас мы находимся под пристальным вниманием. И чем больше разговоров о налетах на банки, тем сильнее это разжигает всеобщее любопытство. Мартин Педерсен был обычным человеком, который просто делал то, о чем многие осмеливаются лишь мечтать. Заурядный нарушитель закона, этакий современный Джесси Джеймс. Так создаются мифы, рождаются образы героев и появляются имитаторы, которые тоже не прочь ограбить какой-нибудь банк. Пока пресса писала о Мартине Педерсене, число налетов на банки по всей стране намного выросло.
