– Всё-всё. Больше не повторится, – хохотнул Алекс. Быстро он отошёл от этого «старта». Или у пилотов какие-то специальные примочки в интеллонах имеются, что они так легко подобные перегрузки переносят? Да ладно, харг с ним. Потом узнаю.
Две световые секунды это порядка шестисот тысяч километров, которые шустрые автоматы Корпуса преодолели за восемь минут, чему я искренне позавидовал. И надо сказать, в этом чувстве я был не одинок. Алекс и Фил тоже мечтательно вздыхали, глядя, с какой скоростью корабли пожирают пространство. Ничего удивительного, скорость в четыре тысячных это ровно в два раза больше, чем может развить Горин на досветовом максимуме, и в полтора раза больше, чем боевой скоростной режим истребителей.
– И что ты собираешься искать в этом месиве? – тихо спросил Алекс, когда оба автомата зависли рядом с искорёженным взрывом бортом последнего, наименее пострадавшего крейсера, только-только прекратившего бессистемное вращение, после одного ослабленного, но предельно точного, выверенного гравиудара с автомата Морины.
Надо думать, раньше ни ему самому, ни Филу не приходилось видеть результаты своей работы… так наглядно. А зрелище действительно было жутковатым… Фактически левый борт крейсера перестал существовать вместе с пустотными слотами, импульсными спарками непосредственной обороны и… большей частью обитаемых объёмов в этой части крейсера. И абсолютно мёртвый эмофон. Живых тут нет, точно. Разве что в двигательном отсеке кто-то мог уцелеть. Обычно там такая экранировка, что даже Борье, со всей его монструозной пси-активностью, вряд ли сможет определить, есть ли за ней кто-то живой или нет.
– Не знаю, но… хоть что-нибудь да найдём. – Вздохнул я. Перспектива лезть в этот комок сталепласта меня не особо привлекала. Даже если учесть, что пробираться по лабиринтам коридоров уничтоженного корабля придётся не мне самому, а управляемому мною боту. Но деваться некуда…
Тихо зашипел открывающийся люк, и дроид отправился в короткий полёт к висящей в паре сотен метров от нас махине корабля.
Описывать разрушенные внутренности крейсера смысла нет. Потёки сталепласта и непонятно по какой причине не сработавшие бронеставни, так и не заблокировавшие переходы между секциями, плавающие в невесомости трупы и всяческая незакреплённая мелочь в каютах… и тишина. В Пустоте звуков нет, и именно поэтому все пустотники терпеть не могут тишину. Она пугает. Как здесь.
До рубки бот добрался через добрых полтора часа полёта по искорёженным гравиударом и последовавшим за ним взрывом галереям и переходам. И опять никакой блокировки. Створки подняты, заходи кто хочет. Ну, дроид и зашёл.
Честно говоря, по пути на мостик я не заморачивался с идентификацией попадавшихся в коридорах и галереях мертвецов, хотя такая возможность и была. Но зачем ставить в известность о происходящем Корпус? Стоило немного подождать, и вот я уже знаю название крейсера и кто его владелец.
Частная военная компания «Триан»… мне это мало о чём говорит. Разве что могу с уверенностью утверждать, что в число ведущих в своём секторе она не входит, иначе была бы на слуху. Но вообще таких компаний – море. Пусть большая их часть базируется во внешнем кольце, но и в центральных мирах Федерации хватает наёмников, предлагающих свои услуги любому, кто может их оплатить. Корпоранты, например, любят решать некоторые проблемы с помощью таких вот солдат удачи.
Впрочем, я и не ждал, что наш противник повесит на грудь бэйджик со всеми своими данными, для облегчения опознания.
Дроиды-спасатели, такие же, как и тот, что сейчас ползает по внутренностям мёртвого крейсера, на Флоте ещё именуются гробовщиками. Что поделать, если именно они чаще всего занимаются извлечением тел с разбитых кораблей и станций. Но бывает и так, что забрать мертвеца нет возможности или времени, в этом случае бот должен отобрать генетический материал для дальнейшего опознания и… извлечь интеллоны, точнее, их вычислительные центры. Крайне грязная работа, а потому пусть лучше ею занимается дроид, которого потом можно будет просто запихнуть в пустотный «сухой» душ.
– Ким, будь добр, отключи передачу! – попросил Морина. – Смотреть на то, как твой гробовщик потрошит трупы, совсем не хочется.
– Не хочется, не смотри, – огрызнулся я. Только подумать, какие у наших пилотов нежные души и тонкая психическая организация!
– Оставь его, Фил, и просто отключи канал, – прогудел по циркулярке Алекс. – Благо, в отличие от Кима, у тебя такая возможность имеется.
Вот именно. Дроид, конечно, способен справиться с задачей самостоятельно, но это же не автодок, в принципе не способный накосячить, ковыряясь в человеческом теле. Это полевая машина, тонкие операции которой лучше контролировать лично. Чем я, собственно, сейчас и занимаюсь… Противно и неприятно, а что делать? Штатных патологоанатомов на Горине почему-то нет. Не влезли, наверное, ага…
Потрошение командного состава крейсера «Пила Ардес» дроид закончил спустя полчаса. Восемь тел… восемь интеллонов. Гробовщик упаковал полученные материалы и был направлен мною в поход по уцелевшим жилым отсекам корабля. Мародёрка? Да к харгу. Прежде всего меня интересовала каюта капитана и его кабинет, но уж никак не личные вещи экипажа. Конечно, шанс найти там какую-то стоящую информацию невелик, всё же сейчас уже мало кто хранит важные сведения на внешних носителях, но раз уж есть возможность, почему бы ею не воспользоваться?
Нужный отсек нашёлся достаточно быстро. Офицеры крейсера явно чтили флотские традиции и предпочитали жить отдельно от основного экипажа, а потому обосновались на верхней жилой палубе, поближе к мостику. В принципе, логично… Ну а отыскать здесь самый большой жилой модуль было и того проще. Правда, добравшись до каюты капитана, я пришёл к выводу, что не все традиции Флота прижились на этом крейсере. Роскошная деревянная мебель, картины и бумажные (!) книги, теснившиеся на полках за стеклянными створками шкафов так, что и в невесомости не сменили своего местоположения, всё это уж очень сильно выбивается из флотских обычаев. Впрочем, крейсер же частный, так что и пинать его капитана за тягу к роскоши никто не стал бы… наверное.
Основные манипуляторы «гробовщика» не очень-то пригодны для тонких операций, это всё-таки не мединструменты, которыми он извлекает интеллоны. Но при определённой сноровке и личном управлении открывать дверцы шкафов и ящиков, извлекая из них заинтересовавшие предметы, вполне возможно. Именно этим я и занялся.
Потрошение комодов и ящиков стола принесло куда меньше результатов, чем работа в рубке, но кое-что набрать удалось. Здесь добычей стала россыпь немаркированных инфокристаллов и шкатулка с вензелем, открыть которую силами «гробовщика» мне не удалось. Да я и не особо пытался. Манипуляторы бота скорее раздробят запертый деревянный ящичек, чем смогут его аккуратно вскрыть. А вот с сейфом я церемониться не стал. Дроид легко вскрыл сталепластовую крышку и, максимально аккуратно собрав парящее содержимое сейфа в подставленный пластиковый контейнер, направился к выходу.
Я бы хотел ещё заглянуть в другие офицерские каюты, да и посмотреть, что же рвануло в крейсере после удара Алекса и Фила, тоже было интересно, но в этот момент Горин засёк возрастающую активность наконец проснувшегося станционного СПИБ, и я поторопился увести дроида прочь с разбитого корабля.
