– Рапиру, – поправила Амалия. – Шпага – колющее оружие, а рапира – колюще-рубящее.
– Мою шпагу, я сказал! – прорычал Арчи. Щеки его алели, как грудка снегиря зимой. – Взял и зарезал ею человека, неизвестно как оказавшегося в замке. Кстати, убитого зовут Рейли, и он служит в Лондоне в каком-то ведомстве.
– Гм, – отозвалась неопределенно Амалия. Ведомство, в котором служил Рейли, ей было слишком хорошо известно.
– Вы, разумеется, ничего об этом не знаете, – сказал Арчи тоном, который он сам, очевидно, считал угрожающим, а Амалия – мелодраматически-нелепым.
– С какой стати я должна что-то знать? – пожала она плечами. – Слуг уже опросили?
– Да, и выяснили любопытную деталь. Этого малого видел вчера утром один из наших фермеров, Роберт Смит. По словам Смита, Рейли прятался в кустах возле замка.
– И больше ничего?
– Абсолютно ничего.
– Доктор Арлингтон установил, когда наступила смерть?
– Установил. Вчера между тремя и половиной пятого. Так он утверждает.
– А слуги? Никто из них не заметил, когда со стены пропала рапира?
– Вы забываете, что в то время все возились с… со мной. Естественно, им было не до этого.
– Но, может, кто-то что-то все-таки видел?
– Нет. Я спрашивал их, они затрудняются ответить. Занятные вопросы вы задаете, прямо как детектив лондонского Скотленд-Ярда!
– Женщины вообще очень любопытны, – отозвалась Амалия спокойно. – В любом случае рапиру мог взять только тот, кто находился в доме. Ваши гости уехали без четверти пять, сколько я помню. Досадно, но это обстоятельство дает нам слишком широкое поле для подозрений.
– Ага, она уже подозревает! – воскликнул Арчи довольно обиженным тоном. – Позвольте полюбопытствовать, кто именно у вас на примете? Мэри? Полковник? А может, кузен Брюс?
– Что вы знаете о полковнике? – вопросом на вопрос ответила Амалия.
– О Джимми Хоторне? Мы посещаем одни и те же клубы, и он в высшей степени воспитанный человек. – Арчи фыркнул. – Извините, но это же просто смешно!
– Почему? Он военный, и ему привычно обращаться с холодным оружием. А Генри Брайс – бывший военный. Трудно представить себе, к примеру, вашу кузину с клинком.
– Я вижу, куда вы клоните, – ледяным тоном отозвался Арчи. – Можете успокоиться: моя кузина в жизни не держала в руках рапиру.
– Для того чтобы зарезать человека исподтишка, не обязательно быть непревзойденным бойцом, – парировала Амалия. – А Брюс? Он умеет фехтовать?
– Умеет, но прекратите ваши домыслы, умоляю вас! Это неприлично!
– Что неприлично – мыслить?
– Нет! Подозревать честных людей в совершении столь… столь жестокого преступления!
– Арчи, – терпеливо спросила Амалия, – откуда вам известно, что они честные?
– Я их знаю с детства! А вот вас… О вас я совсем ничего не знаю, ничего!
– Миледи, ваш сок.
Роджерс возник как раз вовремя, чтобы предотвратить назревавшую ссору.
– Спасибо, милый Роджерс, – сказала Амалия, улыбнувшись старику, который прямо-таки расцвел от ее улыбки.
Заметив реакцию слуги, Арчи надулся, откинулся на спинку кресла и спрятался за газетой.
Амалия уже поднесла стакан к губам, но внезапно остановилась.
– Что это у вас – «Бритиш Уорд»?
– Да. Вечерний выпуск. Сюда газеты доставляют с небольшим опозданием.
Глаз Амалии выхватил крупный заголовок на первой странице: «Знаменитый жокей погиб во время скачек. Неизвестные подробности».
– Что пишут? – осведомилась она, овладев собой и отпивая глоток.
– А, чепуху, – отмахнулся герцог. – Между прочим, вы не ответили на мой вопрос.
Знаменитый жокей… Где же заголовки, призывающие к войне? Неужели ее безумный план все-таки сработал?
– Простите? – спросила Амалия, поднимая брови.
– Между прочим, – насупился Арчи, – я живу с вами под одной крышей, а все, что мне о вас известно, – это ваше имя.
– Пф, сударь, – отозвалась Амалия с восхитительным пренебрежением, – если вы не видите, что я хороша собой и на диво умна, бог вам в помощь.
Наступило долгое молчание, во время которого Амалия успела допить сок.
– Неслыханно, – пробормотал Арчи, апеллируя к портрету какого-то своего предка в брыжах, судя по всему, работе одного из Гольбейнов. – Я никогда…
– Вы зануда, Арчи, – перебила его Амалия. – Я поседею, пока дождусь от вас комплимента, вот мне и приходится хвалить себя самой.
– Да? – слабо сказал Арчи. – Что-то у меня голова разболелась. Странное дело, с утра я чувствовал себя хорошо. Наверное, это вы на меня так влияете. Несчастье моей жизни! Пойду-ка я лучше к себе.
– Роджерс! Проводите его светлость.
– «Хороша собой и на диво умна», – бормотал себе под нос Арчи, поднимаясь по лестнице. – Если бы Эмили ляпнула такое, я бы… не знаю, что бы я сделал. Роджерс, – обратился он к слуге, почтительно следовавшему за ним на расстоянии трех ступенек, – как вы считаете, моя… э… супруга хороша собой?
– Весьма, милорд, – признался Роджерс не без некоторого благоговения в голосе.
– И умна?
– Вне всяких сомнений, милорд.
– Ненавижу ее! – довольно непоследовательно объявил Арчи и с грохотом затворился у себя.
После завтрака Амалия вызвала к себе Франсуа. От него она узнала, что доктор и помощник судьи, исполнявший обязанности коронера, распорядились увезти тело в Лондон. Официально идет дознание об убийстве, но никто не арестован. Подозреваются неизвестное лицо или лица, но в любом случае никто даже попытки не сделал допросить гостей герцога Олдкасла, которые во время убийства находились в замке. Коронер ограничился лишь поверхностным допросом слуг.
Услышав об этом, Амалия поморщилась.
– М-да, теперь ясно, почему английская полиция звезд с неба не хватает.
Надо сказать, что она была права. Всего через несколько лет неизвестный, вошедший в историю под кличкой Джек Потрошитель, будет терроризировать Лондон кровавыми убийствами, и его так и не сумеют отыскать. В отличие от Франции, где к полиции всегда проявляли повышенное внимание, в Англии в ее деятельности видели некое ущемление свобод граждан и, как следствие, относились к ней довольно прохладно. Кстати, не в последнюю очередь по этой причине практически все великие детективы английской литературы предстают в облике любителей, а не профессионалов. Последним в текстах отводится лишь роль ограниченных наблюдателей, туповатых служак и попросту этаких мальчиков для битья.
Впрочем, так как наша героиня жила еще до появления Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро, она вовсе не утруждала себя подобными размышлениями. Куда больше ее интересовало другое, и после завтрака Амалия попросила Роджерса проводить ее в фамильный склеп Олдкаслов.
