– Тихо, все хорошо, все идет как надо, – говорил громила, таща ее за собой. – Прекрасное платье для венчания! Вот молодой джентльмен-то обрадуется! Осторожно, порог – сюда… Да куда же вы! А вот и ваш суженый… Еле поспели, сэр. Ужасный туман, ни зги не видно!
Амалию осенило. Она поняла, что попала в сумасшедший дом, где пациенты вырвались на свободу, и от этой мысли сразу же присмирела.
«Вот оно что! Ну, тут надо вести себя осторожно».
Она вертела головой, пытаясь хоть что-то разглядеть, но под проклятой белой тряпкой было еще хуже, чем в тумане. Кто-то возле нее скромно кашлянул.
– Вы готовы, сэр?
– Давайте, только быстрее! – велел сочный баритон где-то сбоку от нее. – Джеффри, идите сюда, вы тоже будете свидетелем.
– Хорошо, сэр, – почтительно откликнулся Джеффри.
– Согласен ли ты, Арчибальд Эдмунд Филип Невилл, взять в жены Эмили Стерн, беречь ее и заботиться о ней, пока смерть не разлучит вас?
– Да, да, да!
– Одного «да» вполне достаточно. Согласна ли ты, Эмили Стерн, выйти замуж за Арчибальда Эдмунда Филипа Невилла…
Тут Амалию пребольно ущипнули за бок, и она взвизгнула так истошно, что ее должны были услышать если не в Дублине, то уж в Эдинбурге точно.
– Она согласна! – объявил баритон.
– Объявляю вас мужем и женой, – закончил первый голос.
Кто-то взял Амалию за правую руку, но тут уж она не стерпела. Вырвав руку, она отскочила в сторону и, издав несколько бессвязных воплей, стряхнула с головы мешок из кисеи, который на нее набросили.
В жизни Амалии было немало потрясений, но, как она напишет в своих мемуарах, сильнейшим из них было именно это.
Сначала Амалия увидела скамьи – скамьи справа и скамьи слева. За ними тянулся ряд колонн. Впереди стоял алтарь и в глубине – небольшой орган. Это была церковь.
У алтаря стояли трое человек: пожилой священник с приятным лицом, полковник с седыми усами, одетый в форму одного из индийских полков, и молодой джентльмен в корректнейшем костюме новобрачного с белой гвоздикой в петлице. В руке он держал коробочку с двумя обручальными кольцами и в совершенном изумлении таращился на Амалию.
Баронесса Корф перевела взгляд на лежавший у ее ног мешок, с помощью которого ее хотели ослепить, и увидела, что это была обыкновенная подвенечная фата с криво приколотым к ней флердоранжевым венком.
«Я сейчас сойду с ума», – подумала она.
Увидев Амалию, священник прямо-таки просиял от радости, но радость эта быстро сменилась удивлением, когда он услышал ее оторопелый вопрос, обращенный к жениху:
– Сэр, простите, но кто вы такой?
Полковник тревожно мигнул.
– Я? – заверещал юноша с белой гвоздикой. – Черт возьми, а вы кто такая?
Это был здоровенный – чуть ли не в три аршина ростом
[9]
– малый с симпатичным лицом, кроткими, чуть навыкате хрустальными глазами и рыжеватыми волосами. На его щеках цвел неистребимый румянец, а форме рта позавидовала бы любая примадонна. В общем, четыре девушки из пяти сочли бы его красивым, а пятая, немного поломавшись, с ними бы согласилась.
– Нет, кто вы такой? – завопила Амалия, чувствуя, что у нее голова идет кругом от всего происходящего.
– Арчи, – вмешался полковник, – в чем дело?
– В чем дело? – Рыжий в сердцах швырнул коробочку с кольцами на пол. – Это же не Эмили!
– Нет, я Эмили, то есть Амалия! – возмутилась наша героиня. – А кто вы?
– Я – Арчибальд Невилл! Как вы посмели? Где моя Эмили?
– Откуда мне знать? Ваши люди набросились на меня и…
– О боже! – застонал несчастный жених. – Джеффри! Джеффри!
Громила с ромашкой за ухом, стоявший в стороне, поколебался, но потом все-таки приблизился.
– Джеффри, кого вы мне привезли, а? Вы что, с ума все посходили?
– Сэр, – оправдывался громила, – я сделал все, как вы велели!
– Но это же не она! – кричал жених, указывая на Амалию обвинительным жестом.
– Как не она, сэр? Вы же сами сказали: блондинка и красавица. И других карет там не было. Что просили, то вам и доставили.
– Но это же не она! – повторял несчастный, ломая руки. – Ах! Боже мой! Это же не она! Это совсем, совсем другая! Что вы наделали!
Джеффри пожал плечами. Он был в полном недоумении.
– Что ж вы не сказали, что это не вы? – с укоризной обратился он к Амалии.
– А откуда я знала, кто вам нужен? – парировала она.
– Что верно, то верно, – вздохнул Джеффри.
– Что тут вообще происходит? – шепотом спросила Амалия.
Громила смущенно хмыкнул.
– Ну, вон тот джентльмен очень сох по одной леди, только ее родители – ни-ни, ни в какую. Ну, он добыл разрешение на венчание и велел нам привезти ее. Умыкнуть, – пояснил Джеффри, глядя на Амалию с радостной улыбкой. – Ну а мы, похоже, ошиблись и вместо нее умыкнули вас.
Амалия перевела дух. Загадочная на первый взгляд ситуация оказалась банальной. Настолько банальной, что она даже испытывала легкое разочарование. «Слава богу, что в мире еще не перевелись романтические идиоты, – подумала она, – не то бы меня уже заперли в бедлам
[10]
».
– Только я не понимаю, чего он так убивается, – добавил громила, разводя руками.
Жених и в самом деле был вне себя от горя. Он испустил несколько жалобных воплей, которые растрогали бы любое сердце, кроме крокодильего, – а может быть, смягчили и последнее тоже, – и вцепился в свои рыжие волосы с явным намерением выдрать их с корнем.
– Арчи, Арчи, – полковник похлопал его по спине, для чего ему пришлось поднять ладонь вверх. – Возьми себя в руки.
Лицо Арчибальда пылало, но он, видимо, одумался. Кинув на Амалию уничтожающий взгляд, он решительно одернул сюртук и обратился к священнику:
– Итак, сэр, мне очень жаль, но произошло недоразумение. Венчание недействительно. Это не моя невеста. Я вообще ее не знаю!
– Прошу прощения, сын мой, – мягко заговорил священник, а затем обратился к Амалии: – Вас зовут Эмили?
– Почти, – подтвердила она. – Но…
– Эмили Стерн?
– Нет, я Амалия Корф. Кроме того, я не знакома с присутствующим здесь джентльменом и вовсе не собиралась выходить за него замуж, вы уж извините.
– И все же, – покачал головой священник, – отныне вы муж и жена, и я ничего не могу поделать с этим.
