В 1962 г. появилась в новом издании книга Ольги Вормсер о Екатерине II (первое издание вышло в 1957 г.)
[1195]. В библиографии книги имеется ссылка на Архив министерства иностранных дел Франции, но фактически изложение построено на известных источниках, главным образом литературных. Неиспользованным оказался капитальный труд С. М. Соловьева («История России», т. 25–29), где введен в оборот широкий круг архивных первоисточников. О. Вормсер обратила основное внимание на классовый, продворянский характер деятельности Екатерины II и «империалистические» тенденции ее политики (разделы Польши, русско-турецкие войны). Считая Екатерину типом «реакционного деспота», автор однако признает за ней право на эпитет «Великая», ибо расширение территории империи, создание устойчивой административно-бюрократической системы, покровительство искусству и наукам составляют, по мнению О. Вормсер, великие заслуги этой императрицы.
Некоторые неопубликованные материалы, хранящиеся в Государственном архиве Великобритании и в Архиве иностранных дел Франции, использует К. Грюнвальд в своей книге о Павле I
[1196]. Автор в известной мере учитывает советскую литературу (например, книгу М.М. Штранге) и новейшие французские публикации
[1197]. Павла I он называет новым Гамлетом
[1198] и считает, что тот взошел на трон, имея наилучшие планы и намерения, но погиб из-за неумения придерживаться тактики нюансов. Автор выдвигает два основных объяснения недовольства Павлом I: во-первых, он оскорбил национальное чувство русских; во-вторых, в условиях влияния Французской революции откровенно деспотические действия самодержца воспринимались критически
[1199]. При этом Грюнвальд по существу отрицает значение дворян как земельных собственников и, противопоставляя знать XVIII в. боярам допетровской Руси, утверждает, что влияние дворян зависело не от их земельной собственности и «генеалогического древа», а от места на бюрократической лестнице
[1200]. Однако, как нам представляется, именно в попытках Павла I поставить абсолютизм до известной степени над интересами дворянства необходимо искать главную причину заговора против него.
Коснемся обобщающих работ. В 1961 г. вышла четвертым, а в 1963 г. – пятым изданием популярная брошюра П. Паскаля, в которой дается кратчайшее изложение русской истории с 80о г. по 1917 г. Автор принимает следующую общую периодизацию: 800-1169 гг. – Киевская Русь; 1169–1462 гг. – период раздробленности; 1462–1700 гг. – Московия; 1700–1801 гг. – первый век петербургского периода; 1801–1917 гг. – Новая Россия. Каждый крупный раздел снабжен параграфами о социальной структуре и цивилизации. Особенно бедно освещена социальная структура Киевской Руси. Крестьянство до XVI в. включительно автор считает свободным
[1201]. Это традиционный взгляд буржуазной историографии. Так же традиционен Паскаль в своем утверждении, что в каждом удельном княжестве права суверена смешивались с частной собственностью
[1202]. С приездом в Новгород в 1370 г. Феофана Грека автор связывает начало «настоящего ренессанса»
[1203]. Петровские преобразования Паскаль расценивает как стремление переделать государство по западному образцу. Однако в усилении крепостного права и полицейско-бюрократических функций органов власти и управления автор видит отрицательную сторону деятельности Петра
[1204]. В изображении Паскаля вся эволюция социального строя и культуры носит внешний характер, часто зависит исключительно от политики того или иного лица. Описание политической истории занимает основное место в его брошюре и дается по князьям и царям. Автор – сторонник норманской теории происхождения русской государственности
[1205].
В 1963 г. была переиздана «История России» Густава Вельтера (1946)
[1206] – книга, написанная в крайне идеалистическом духе и ставящая своей целью раскрытие «психологического детерминизма», который якобы управлял жизнью России на разных этапах ее развития. Это ухудшенный вариант славянофильской концепции. Автор отрицает наличие феодализма в средневековой Руси
[1207] и буржуазии в XVIII в. Деятельность Петра I он считает преждевременной и разрушительной. Воплощение основного свойства «русской души» – слепой религиозности – Вельтер усматривает в мировоззрении интеллигенции XIX в., отвергнувшей вольтерьянский рационализм. Интеллигенция, с его точки зрения (отнюдь, впрочем, не оригинальной), – главная сила, подготовившая крах царизма, который, превратившись в первой половине XIX в. в разновидность прусской монархии, потерял связь с русским национальным духом.
Довольно близкие к этой схеме взгляды развивает профессор Женевского университета Б. Муравьев. Его книга, изданная в Париже в 1962 г., посвящена историческим судьбам русской монархии. По существу она является попыткой дать ответ на вопрос: почему пала монархия? Конспективно отметив некоторые моменты в истории допетровской Руси (начиная с монгольского нашествия) и довольно бегло осветив историю первой половины XVIII в., автор сосредоточил основное внимание на второй половине XVIII в. – времени царствования Петра III, Екатерины II и Павла I. В книге использованы отдельные неопубликованные источники Архива иностранных дел Франции и др. Б. Муравьев исходит из представления об отсутствии в России «политического феодализма» и рассматривает русское государство XV – первой половины XVIII в. как надклассовую силу, проводящую национальную политику в интересах всех сословий и вдохновленную идеей Третьего Рима.
Петр III и Екатерина II, освободив дворянство от обязательной службы, нарушили социальное равновесие, ввели феодализм в наиболее «отвратительной» его форме («экономический феодализм»), превратили крестьян в рабов и повели антинациональную (пропрусскую) политику. Эти «ложные принципы» легли в основу политики их последователей – всей Гольштейн-Готторпской династии, которая своим непониманием стоявших перед страной задач фактически и привела монархию к краху. Немецкая династия была «чуждым телом», решавшим судьбы народа, «мученика и героя»
[1208].
