Филон Византийский был ещё одним инженером, жившим в третьем веке до н. э., но обладавшим куда более широким кругозором. В число множества его сочинений входили труды по инженерной математике, о рычагах, об устройстве гаваней, о строительстве метательной артиллерии («Белопоэика»), а также по другим темам, включая трактат о пневматике, дошедший только в арабском переводе. Сам он свёл свои сочинения в полное собрание (синтаксис) механики, но большинство из них были утрачены – к счастью, не книга о метательной артиллерии, «Белопоэика»)
[411]. В предисловии Филон признаёт: сложно вполне точно объяснить, как построить предлагаемые им машины, чтобы добиться неизменных результатов:
…многие из тех, кто брался за строительство машин того же размера, использовали ту же самую конструкцию, схожую древесину и тот же металл, даже не меняя её вес; но одни орудия получались дальнобойными и мощными, а другие – наоборот.
Как средство против этого он предлагает очень тщательные расчёты, то есть делает упор на математику как основу инженерного дела, хотя сам Филон, наряду с другими, ошибочно прочёл Аристотеля и полагал, что более тяжёлые грузы падают быстрее, чем более лёгкие, – долго державшаяся ошибка, которую опровергли экспериментальным путём лишь много спустя, хотя и до Галилея, в противоположность устоявшейся легенде. Слабость византийцев состояла в том, что они слишком охотно следовали авторитетам; но они, конечно, понимали огромное значение математики как в архитектуре, так и в военной инженерной науке.
«Белопоэика» Филона включает в себя описание действующих на торсионном принципе катапульт, метающих стрелы или иные снаряды, в которых для эластичности использовались волосы или сухожилия; стреломётной машины с натяжным устройством (её описание сопровождается критикой обычных катапульт, действие которых, как он пишет, обесценивается за счёт хлипких составных частей; о халкентоне (chalcentonon) Ктесибия, жившего в третьем веке до н. э. математика, который, возможно, возглавлял Александрийскую библиотеку: эта машина приводилась в действие бронзовыми пружинами в двусторонней торсионной коробке; о его «воздухонатяжном катапультном камнемёте» (аэротонос катапальтес литоболос), совершенно оригинальном пневматическом устройстве, приводимом в действие бронзовыми цилиндрами и клапанами; а также о многозарядной стреломётной катапульте (полюболос катапальтэс), сконструированной Дионисием Александрийским, из других источников не известным – это была удивительная машина, способная запускать снаряды в 19 дюймов (25 дактилей) длиной, один за другим, на большой скорости; снаряды поступали из расположенного сверху магазина под действием силы тяжести; подача регулировалась особым вращающимся устройством. Это не выдумка: из текста ясно, что Филон рассматривал такую машину, и его описание вполне точно: основываясь на нём, изобретательный издатель Филона, Э. У. Марсден (Marsden), начертил её схему во всех деталях (оригинальный рисунок был утрачен); между прочим, Марсден замечает, что в войне 1894–1895 гг. китайцы крайне неудачно применяли самозарядные арбалеты против японской пехоты, вооружённой магазинными винтовками со скользящим затвором, причём их оружие с бамбуковыми стрелами было далеко не таким мощным, как полюболос катапальтес Дионисия Александрийского, которую, возможно, использовали при осаде Родоса в 304 г. до н. э.
[412]
В обзоре Дэна (Dain) упоминается трактат о военных машинах, написанный в первом веке до н. э. Афинеем-математиком, после чего Дэн переходит к не столь вторичному и более точному Герону Александрийскому, который известен как Древний и как Механик, – к одарённому ученику знаменитого Ктесибия. Дэн относит жизнь Герона к рубежу второго и первого веков до н. э., тогда как более современный издатель Герона помещает его двумя столетиями позже; но если учесть, что технологически за это время мало что изменилось, византийских читателей это едва ли занимало.
До нас дошли два труда Герона: «О метательных машинах» («Белопоэика»), где даются описания метательной артиллерии, дополненные 76 иллюстрациями, изображающими в основном их составные части и отличающиеся удивительной точностью; и дошедший во фрагментах труд «Хиробалистра»; судя по заглавию, в нём описывалась передвижная стре-ломётная катапульта – и об этом можно ещё кое-что поведать. В 1870-х гг. французский архитектор Виктор Пру (Prou) действительно построил модель катапульты на бронзовых пружинах; новое рассмотрение дошедшего до нас текста, произведённое воинственным немецким издателем, показало, однако, что в нём описано не орудие, а только некоторое число механических составных частей, все греческие названия которых начинаются с буквы «каппа» (каноны, клисис, камвестрия…), из-за чего этот издатель утверждал, что данный фрагмент – всего лишь раздел на «к» некоего словаря по механике. Но последний и самый авторитетный издатель, Е. W. Marsden, пришёл к выводу, что эти детали всё же собираются в орудие, а именно в катапульту, приводимую в действие натяжением жил и изображённую на колонне Траяна
[413]. Сам трактат «Белопоэика», где, несомненно, описываются цельные орудия, предваряется смелым доводом в пользу изучения военного дела, который затем часто повторяли:
Самая большая и существенная часть философии имеет дело с безмятежностью [это было до того как лингвистика, увы, покорила философию]… и я думаю, что в поисках безмятежности никогда не достичь окончательного вывода, используя метод аргументов. Но механика посредством одной из самых малых своих отраслей – я имею в виду, конечно же, ту, что занимается конструкциями метательных машин, – превзошла в этом отношении любое обращение с аргументами и научила человечество тому, как жить безмятежной жизнью. С её помощью людей в мирное время никогда не будут беспокоить нападения врагов.
Иными словами, si vis pacem para bellum, «хочешь мира – готовься к войне»
[414].
От жившего в первом веке до н. э. Асклепиодота Философа, ещё одного грека времён Римской империи, дошла «Тактика» («Техне Тактике»), чьё многообещающее заглавие оказывается обманчивым
[415]. В ней ничего не говорится ни о современной автору римской тактике, ни вообще о тактике какой-либо должным образом определённой эпохи. Этот текст состоит из чрезмерно подробного, даже навязчивого описания рангов, званий, структур, иерархий, диспозиций и тренировочных перемещений македонской фаланги, и за это «Тактика» ценится как лексикографический источник: ведь многие слова, приводимые в ней, более нигде не засвидетельствованы. В рукописях есть также многочисленные рисунки упражнений, в которых используются бесчисленные значки, чтобы можно было следить за предписанными позициями при каждом перемещении. Но всё это было бы совершенно бесполезно для византийских воинов, поскольку ничто не могло возвратить к жизни устаревшую фалангу (швейцарские копейщики и алебардщики, главенствовавшие на полях сражений в Европе в XIV и XV веках, сражались глубокими колоннами, как и их византийские предшественники с их копьями).
