Архаизирующий характер этого труда подтверждается далее его VIII разделом, о боевых колесницах («две колесницы называются парной зигархией, две пары – двухпарной сизигией…»), что полностью устарело уже в то время, и разделом IX, о боевых слонах («…погонщик одного слона называется животноначальником, зоархом; погонщик двух – звереначальником, фирархом…»), которые в последний раз использовались, притом безуспешно, против Юлия Цезаря в 46 г. до н. э. в битве при Тапсе в современном Тунисе, где легионеры V легиона «Жаворонков» (Alaudae) удостоились чести изображать на своих значках слона, потому что пустили в ход боевые топоры, подрубая слонам ноги.
Гораздо более известный труд, «Стратегикос» («Военачальник») Онасанадра или Онесандра, жившего в первом веке н. э., вызывает сильное недовольство Дэна (Dain). Он высмеивает автора как «гречишку» (graeculus, так римляне презрительно называли мелких выскочек-греков, которых было немало в раннем императорском Риме) и очерняет его как льстеца, заискивающего перед своими хозяевами-римлянами и лишённого какой бы то ни было оригинальности; его книга, как пишет Дэн, полна неясных советов и пустых увещаний
[416].
Византийцы не согласились бы с этим, поскольку этот труд упоминает Иоанн Лидиец (I. 47. 1) в шестом веке; его полностью включил в свою «Тактику» Лев VI; его упоминает в десятом веке Никифор Уран. Мы знаем, что многие другие в Европе после эпохи Возрождения также не согласились бы с этим, потому что сам Дэн перечисляет многочисленные издания и переводы, начиная с 1494 г. и далее, и упоминает похвалы, с которыми отзывался об этой книге такой успешный и вдумчивый воин, как маршал де Сакс (эти похвалы цитируются в нескольких французских изданиях). Современный читатель, скорее всего, решит, что этот труд не следует ни хулить, ни превозносить. В нём налицо изрядный здравый смысл, проявляющийся в выборе военачальника и в характеристике хороших военачальников (в голову сразу приходят случаи, которые следовало бы рассматривать как исключения), а также в суждении (III) о совете военачальника:
…поскольку опасно принимать мнения единственного человека, основанные единственно на его суждении… Однако военачальнику не следует ни быть столь нерешительным, чтобы совсем не доверять себе, ни столь упрямым, чтобы не думать, что кому-то другому может прийти в голову более удачная мысль, чем ему самому…
[417]
Столь же новаторским был для его эпохи и совет (IV) о том, что война должна иметь благовидное оправдание:
Должно быть вполне очевидно для всех, что они сражаются за правое дело… ибо, сознавая это, [бойцы] ведут не наступательную, а оборонительную войну, их совесть чиста, что придаёт им немало храбрости.
Итак, перед нами вовсе не гомеровская война ради личных почестей и не та, что беззастенчиво ведётся ради добычи или имперской экспансии, – это определённо рабочий довод в пользу справедливой войны, сформулированный раньше своего времени, и именно это, возможно, высоко оценил маршал де Сакс.
С тактическими советами дело тоже обстоит совсем неплохо: они полезны, хотя не являются ни оригинальными, ни подробными. Они следуют в таком порядке: продвижение воинского формирования через проход в опасном горном ущелье (VII), устройство и смена лагерей (по гигиеническим причинам), забота о доставке фуража, пойманные шпионы (их надо убивать, если войско слабое, и отпускать, если оно впечатляюще сильное) – и ещё кое-что в том же духе, включая такое, чего нельзя было бы ожидать от такого автора, которому Дэн отказывает в каком бы то ни было военном опыте (“nullement verse dans Tart militaire”, «совсем не опытен в военном искустве»), например, наличие резервных сил в сражении, которые стоят в стороне, чтобы вмешаться в критический момент; ведь именно это позволяет военачальнику определять ход битвы, а именно не введённый в бой резерв, без которого он остаётся всего лишь зрителем. В целом читатель склонен согласиться скорее с византийцами и с маршалом де Саксом, чем с Дэном, несмотря на всю его блестящую учёность.
Многоязычный, многоодарённый и многонациональный Секст Юлий Африкан (или, точнее, Секстос Иулиос Африканос, поскольку писал он по-гречески), который родился в Иерусалиме около 180 г. и был, возможно, евреем, обратившимся в христианство, посвятил собрание своих сочинений («Кесты», букв. «Узоры», но возможно, и «Амулеты») на самые разнообразные темы императору Александру Северу (222–235 гг.)
[418]. До нас дошли только части этого труда, включающие в себя некоторые, посвящённые военным вопросам, хотя подлинный талант Африкана проявлялся в логике и математике, которые он применял ко всему на свете, став основателем христианской хронографии, которого часто цитировал Евсевий и другие отцы Церкви, – и, что самое любопытное, к изучению полёта стрелы.
Он начинает со следующего утверждения: стрела может пролететь расстояние в 25 000 стадиев (4675 километров) за сутки, т. е. за 24 часа. Затем он объясняет, как можно доказать это посредством тщательно продуманного эксперимента, при котором измерение расстояния заменяется замером времени, и расчёты в конце концов основываются на предпосылке, согласно которой не более 6000 стрел можно выпустить одну за другой в течение часа. Этот эксперимент вполне состоятелен, как и проистекающие из него расчёты, если пренебречь снижением начальной скорости: 4675 километров за 24 часа соответствуют 194,8 километра в час, что примерно равно измеренной начальной скорости современных луков средней мощности категории 50–55 фунтов, и это лишь немногим больше скорости современных реконструкций древних составных луков
[419].
Первая великая эпоха византийской военной литературы начинается в шестом веке, но начало это было малообещающим: имеется в виду «Тактика» («Тактикой») Урвикия, или Орвикия, посвящённая Анастасию I (491–518 гг.) – простая переделка сочинения Арриана о фаланге, по большей части всего лишь терминологическая. Другое, ещё менее значительное сочинение того же автора, «Практическое пособие» («Эпитидивма»), посвящено его чудесному изобретению, призванному справиться с неудержимым натиском варварской конницы: канонам. Они представляют собою сборные устройства, состоящие из переносных треножников, которые можно расставлять впритык друг к другу, чтобы защитить пехоту – в тексте имеется в виду лёгкая пехота, вооружённая луками и метательными снарядами, не снабжённая прочными пиками и большими щитами, способными отразить конные атаки
[420].
