Автор опять рекомендует избегать битвы и даёт такой совет: если её следствием станут грабительские набеги, их можно уравновесить собственными набегами на вражеские берега.
Когда битва всё же началась, стратиг должен быть готов приободрить храбрых и пригрозить трусливым; может начаться дезертирство или нечто худшее даже в отборном первом ряду боевых кораблей, если гребцы остановятся или станут грести медленно. Если все увещания окажутся тщетны, то нужно отправить быстрые лёгкие корабли, чтобы перебить дезертиров, прыгающих в воду.
Корабли среднего размера, которым не страшны маленькие суда и которые могут обогнать большие корабли, нужно отправить в тыл вражеского формирования, чтобы они напали на него, когда фронтальное сражение уже будет идти. Корабли среднего размера также годятся на роль фланговых стражей.
Подробные тактические рекомендации автора вполне реалистичны, как и его обращение к стратигу в главе X: оставайся благоразумен при победе, не отчаивайся при поражении, а собирай уцелевшие корабли, чтобы на следующий день снова дать битву.
«О стратегии» («Пери Стратигикис»/“De re Strategica”)
Озаглавленный в переводе как «Анонимный византийский трактат о стратегии» его последним издателем, Джорджем Т. Дэннисом (Dennis, S. J.), но обычно известный под названием «О стратегии» («Пери стратигикис»), или чаще по-латински, “De re strategica”, этот текст был датирован в труде “Dain-Foucault” концом шестого века
[422] – в основном из-за того, что автор упоминает Велисария так, как будто является почти его современником. Однако недавно этот текст был убедительно истолкован как сохранившаяся часть (или, скорее, несколько частей) гораздо более пространного сочинения о военном деле, приписываемого неуловимому Сириану Магистру, так что его можно датировать концом девятого века, хотя он, как обычно, содержит в себе гораздо более древние материалы
[423]. Гипотеза об утраченном большом труде обладает следующим преимуществом: она объясняет, почему Сириан удостоился таких похвал из уст достохвального Никифора Урана, а также некритичного Константина Порфирородного, ибо ничто из сохранившегося не производит столь сильного впечатления.
Первая страница отсутствует, но в остальном трактат полон, и он представляет собою существенно важный труд, хотя Дэн (Dain), как отмечалось выше, и полагает, что его автор был не действующим воином и не опытным военачальником, а «кабинетным стратегом». Но на других учёных произвёл впечатление реализм глав, посвящённых военному инженерному делу, и они видели в авторе штабного офицера или даже военного инженера, если не командира
[424]; однако близкое знакомство автора с древними источниками и то предпочтение, которое он временами отдаёт совершенно устаревшим текстам в ущерб военному опыту шестого или седьмого веков, подсказывает, что Дэн (Dain) был прав.
Труд начинается с трёх глав об обществе и управлении и лишь затем, в четвёртой главе, обращается к собственно стратегии, «самой важной отрасли всей науки управления в целом». Автор даёт сжатое определение: «Стратегия есть средство, благодаря которому военачальник может защищать свои земли и наносить поражение врагам. Военачальник – это тот, кто применяет стратегию на практике». Довольно любопытно, что, прежде чем взяться за свой предмет, автор счел необходимым оправдать свой интерес. Снижение оценки войны как занятия, достойного человека, сильно развилось со времён массовых войн двадцатого века. Но этот процесс, видимо, начался уже в шестом веке благодаря влиянию христианства (и по большей части он происходит только в его рамках), потому что автор пишет:
Мне хорошо известно, что война – это зло, притом худшее из всех зол.
Но, поскольку наши враги рассматривают пролитие нашей крови как одну из своих главных обязанностей и высшую добродетель, а также потому, что каждый должен встать за свою страну и за свой народ словом, письмом и делом, мы решили написать о стратегии
[425].
То, что следует дальше, отчасти представляет собою теоретические выкладки, отчасти – дань старине (конечно же, упоминается и македонская фаланга, которую всегда поминали греческие писатели, всё ещё не примирившиеся с римским господством), отчасти же – соображения гораздо более практические, реалистические и, несомненно, полезные для византийских командиров в дальнейшем. Разделы «о надлежащей охране», о страже и сторожевых постах, о применении сигнальных огней и о фортах относятся к первой категории: они благоразумны, но неоригинальны и слишком общи для того, чтобы быть действительно поучительными. Ещё три раздела, об изучении местности с целью определить, пригодна ли она для города, о выборе места для него и о его постройке, применимы исключительно к пограничному городу, построенному из стратегических соображений; соответственно этому раздел о подготовке к сопротивлению подкопам и осадным машинам длиннее, с гораздо большим количеством технических деталей. В числе прочего автор даёт особые указания о том, как обнаружить попытки подкопа под стены и как противостоять им, включая эффективные и хитроумные способы контрподкопов.
Строительство укреплённых городов действительно могло быть для римлян и византийцев орудием на стратегическом уровне театра военных действий, хотя применялось оно по необходимости редко, учитывая его стоимость. Самый знаменитый пример – Дара, или Анастасиополь (ныне Огуз в юго-восточной Турции), построенная в 505–507 гг. при Анастасии I (491–518 гг.) как город-крепость, несомненно, для того чтобы укрепить контроль империи над этим сектором границы с Сасанидской империей, которому часто грозил враг
[426]. Её местоположение столь же показательно: шестьдесят римских миль (три дня пути для снаряжённого войска) к югу от более крупного и чаще переходившего из рук в руки города-крепости Амиды, сданного Сасанидам в 359 г., отвоёванного в 363 г., снова сданного Сасанидам в 502 г., отвоёванного в 504 г., снова утраченного в 602 г. и возвращённого в 628 г. и сданного арабам-мусульманам в 640 г.; и в пятнадцати римских милях к западу от Нисибина (Нусайбин в современной Турции), который оставался неприступным оплотом империи до тех пор, пока не был сдан Сасанидам по условиям мирного договора от 363 г. Как запоздалая замена Нисибина, Дара, конечно, подвергалась нападениям, оказавшись под контролем Сасанидов с 573 по 591 г., и ещё раз – с 604 по 628 г., в ходе последней, самой долгой из персидских войн.
