Себеос не был знатоком военно-морского дела, да и персы не были слишком уж опытными мореплавателями. Любые настоящие суда, в противоположность местным лодкам или славянским моноксилам, были, видимо, мобилизованы на войну из множества портов в Леванте и в Анатолии, к тому времени захваченных персами; однако неизвестно, можно ли было вообще их мобилизовать и в каком количестве. Едва ли персы построили суда в Мраморном море и оттуда атаковали, так сказать, прямо с ходу. В «Пасхальной хронике» под 626 г. сообщается об участи славян:
…их [славян] лодки-однодеревки не смогли обмануть нашу стражу и переправиться к персам и были потоплены. Все славяне, которые были на однодеревках, были сброшены в море или перебиты. И армяне вышли из-за Влахернской стены и подожгли притвор находившегося там храма св. Николая. Славяне, бежавшие с однодеревок, думая, судя по пожару, что это сделали авары, стоявшие лагерем у моря, пришли сюда и здесь были перебиты [армянами]
[587].
За четыре года, начиная с 674 г., когда нападения арабов с суши и с моря достигли своей высшей точки, в то время, когда Левант был полностью потерян, часть Анатолии была оккупирована, а ещё большая часть её – разорена набегами, флот Константина IV (668–685 гг.) одержал великую победу в 678 г. Согласно Феофану, Константин хорошо подготовился к этому сражению:
В это время отвержники Христа, соорудивши великий флот… Константин, узнавши о движении богоборцев против Константинополя, и сам устроил двухпалубные огромные корабли с горшками огненосными, и быстрые корабли с огненными сифонами, и приказал им напасть на неприятеля в… пристани при Кесарии [на стороне Пропонтиды, Мраморного моря]
[588].
Сложившееся вследствие этого тактическое превосходство византийского военного флота не предотвратило затяжной и весьма разорительной осады, но оно внесло немалый вклад в окончательный разгром мусульманского нашествия.
С седьмого века по двенадцатый флот империи раз за разом спасал положение. Он выступал в качестве «бога из машины» (deus ex machina), который являлся со своих баз, укрытых морскими стенами и расположенных в Золотом Роге и со стороны Пропонтиды (Мраморного моря), чтобы атаковать суда интервентов.
Порою вражеские корабли могли сравняться с византийскими по своим индивидуальным качествам: когда арабы впервые напали на Константинополь, экипажи их судов состояли в основном из христиан Леванта и Киликии, в том числе и из прежних моряков империи. Но даже хорошо построенные и хорошо укомплектованные боевые корабли врага спасовали перед манёврами византийского флота, которым они не могли ни противостоять, ни подражать. Эти навыки были важнее греческого огня, хотя и он оказался полезен, и они сохранились даже после того как арабы овладели его секретами.
Глава 14
Военное возрождение десятого века
По прошествии веков, проведённых в наибольшей части в обороне, с середины десятого века Византийская империя начала ряд наступательных действий против мусульман на юго-восточных фронтах и против болгар – на северном фронте, следствием чего стало приобретение обширных территорий и на Балканах, и в Леванте. Ещё до того как стать императором, Никифор II Фока (963–969 гг.) был главным действующим лицом этого стратегического преображения, которое продолжалось при его убийце и преемнике Иоанне Цимисхии (969–976 гг.) и достигло своей высшей точки при Василии II (976—1025 гг.), расширившем империю во всех направлениях и полностью разгромившем болгар, снова проведя благодаря этому границу по Дунаю.
Так или иначе, имя Никифора II Фоки связывалось с рядом руководств по военному делу, которые скорее дополняют, чем повторяют друг друга, и содержат множество мудрых советов
[589]. Особенно интересны они тем, что между делом в них сообщаются сведения о самых разных предметах, начиная с византийского оружия и заканчивая повседневной жизнью на границе, служившей ареной стычек с воинами джихада.
Составление руководств по военному делу, древних или современных, может отражать любое сочетание довольно различных целей, как мне довелось убедиться по личному опыту: очертить моральный контекст войны, примером чему служит Онасандр: справиться с хаосом и сумятицей войны посредством чётко организованного строя, состоящего из колонн и шеренг, совершенным образом устроенного лагеря и т. д., примеры чему подают Гигин Громатик и Арриан; и дать сведения о техниках, которые могли быть действительно использованы в битве, – именно такова была, видимо, цель обсуждаемых ниже руководств, написанных в десятом веке
[590].
Несмотря на свою сугубо практическую направленность, эти сочинения появились в особой культурной традиции, самым значительным и, возможно, самым учёным представителем которой был Константин VII Багрянородный. В его тексте, который производит впечатление весьма личного, мы застаём его в процессе работы. Он берётся написать для своего сына Романа памятку под заглавием «Что следует соблюдать, когда всевысочайший василевс ромеев отправляется на военную кампанию»:
Об этом говорили в прошлом, многие рассуждали об этом вплоть до нынешнего дня, но записей об этом не осталось, что, по нашему мнению, несправедливо и нехорошо… проведя множество исследований, но не найдя в дворцовом хранилище ни одного документа, мы наконец обнаружили один, в котором шла речь о подобных темах, из монастыря на Сигриане, где магистр Лев по имени Катакил вёл монашескую жизнь. Этот магистр написал на эти темы по велению [императора] Льва…
Но, поскольку магистр не был сведущ в эллинской учености, в его книге содержится много варваризмов, солецизмов и синтаксических погрешностей… тем не менее она достойна похвалы и точна… [по своему содержанию] Поскольку мы обнаружили, что этот труд составлен небрежно… и материал изложен в нем нечетко, словно следы призрака, если можно так выразиться… мы написали об этом для тебя, чтобы оставить тебе завещание в качестве памятки и руководства
[591].
