Несомненно одно: империя по-прежнему уверенно полагалась на союз с хазарами, прежде всего против арабского халифата Омейядов на вершине его могущества в седьмом-восьмом веках, когда Константинополь подвергался нападениям. Арабские источники сообщают об уничтожении войска Абд ар-Рахмана ибн Рабии в 650 г., когда оно вторглось на хазарскую территорию на Северном Кавказе, а хазарские войска дошли до самого Мосула в северном Ираке в 731 г. Возможно, Ираклий предложил свою шестнадцатилетнюю дочь Евдокию в жены Тон-ябгу; но, как отмечалось выше, Юстиниан II женился на сестре кагана, а Константин V – на дочери кагана, родившей Льва IV Хазарина.
Когда Сасаниды, а затем и Омейяды сошли со сцены, хазары ещё долго выступали в качестве полезных союзников империи, причём даже после того как могущество их каганата, начиная с девятого века, стало увядать. Окончательная катастрофа произошла в 969 г., когда хазарская столица Итиль (или Атиль) на Волге была разрушена дружиной Святослава, сына Игоря, правителя Киевской Руси.
Именно русы идут следующими в списке приветствий в «Книге церемоний»:
Князю Росии. Булла в два золотых солида.
Письмо [граммата] Константина и Романа, христолюбивых императоров ромеев, архонту Росии.
Этот правитель бывал либо скандинавом, либо славянином, либо рождался в смешанном браке – в зависимости от эпохи и от национальных чувств историков, об этом пишущих (но происхождение этнонима «русь» от старошведского roper, через древнефинское rotsi, часто оспаривали, причём особой пользы эти споры не принесли
[268]). Византийцев не интересовало, кем был данный архонт: потомком скандинавов или предком русских; он правил государством, известным как Росия, или Киевская Русь, находившимся в нынешней Украине, откуда происходит и более позднее «Россия» и английское “Russia” – держава, о которой империи почти не было известно до 860 г., когда множество лодок с воинами внезапно появились из Чёрного моря, чтобы напасть на Константинополь. О существовании росов как народа уже, конечно, было известно, потому что в первом упоминании о них, засвидетельствованном у Пруденция из Труа в «Вертинских анналах» в 839 г., они прибывают из Константинополя:
[В 839 г.] прибыли послы греков от императора Феофила [830–839 гг.]. <…> Император [Людовик Благочестивый, 814–840 гг.] с почётом принял их в Ингельгейме. <…> С ними были те, кто утверждал, что их народ называется Рос (Rhos vocari dicebant)… они просили у Людовика разрешения пройти через его страну по пути домой. Весьма тщательно исследовав причину их прихода, император узнал, что они из народа свеонов [шведов]
[269].
Нападение в 860 г. было типичным дальним набегом викингов («разбойников» по-древненорвежски), целенаправленным и стремительным нападением, целью которого было сломить сопротивление; этот набег совершался способом, печально известным прибрежным народам Западной Европы, но оказавшимся совершенно неожиданным для византийцев. В гомилии патриарха и будущего святого Фотия перед нами предстаёт живая реакция очевидца, и пережитое им потрясение вполне осязаемо, несмотря на медоточивый стиль маститого литературного критика:
Помните ли вы смятение, слезы и вопли, в которые тогда весь город погрузился с совершенным отчаянием? Знакома ли вам та кромешная жуткая ночь, когда круг жизни всех нас закатился вместе с солнечным кругом, и светоч жизни нашей погрузился в пучину мрака смерти? Знаком ли вам тот час, невыносимый и горький, когда надвинулись на вас варварские корабли, дыша свирепостью, дикостью и убийством; когда тихое и спокойное море раскинулось гладью, предоставляя им удобное и приятное плаванье, а на нас, бушуя, вздыбило волны войны; когда мимо города проплывали они, неся и являя плывущих на них с протянутыми мечами и словно грозя городу смертью от меча… Когда рассудки объял трепет и мрак, а уши были открыты лишь слухам о том, что варвары ворвались внутрь стен и город взят врагами? Ибо неимоверность происшедшего и неожиданность нападения будто подталкивали всех выдумывать и выслушивать подобное, тем более что такое состояние и при других обстоятельствах имеет обыкновение охватывать людей: ведь то, чего они особенно боятся, считают, не разбираясь, уже наступившим…
[270]
Росы, участвовавшие в набеге, не проникли за стены, но разграбили пригороды, открыв тем самым новую главу истории, в которой были угрозы, союзы, новые набеги, обращение в христианство и беспощадные войны.
В первый и до тех пор единственный раз в 880 г. могущественная держава возникла в степных землях к северу от Чёрного моря, в нынешней Украине, со столицей в Киеве и порою обширными, хотя и неопределёнными владениями вокруг него.
Сила этой державы, известной историкам как Киевская Русь, основывалась на искусстве её лодочников, способных сплавляться по опасным рекам и бросать вызов открытому морю, а также на боевой мощи стойких пехотинцев. Они сильно отличались от конных лучников тюркской степи, окружавших их со всех сторон. Их предводителями были не клановые или племенные вожди и ханы, способные заключить союз сначала с одним каганом, а затем с другим: их возглавляли мореходы, воины-купцы. К 907 г. у них был постоянный правитель – Олег, попытавшийся напасть на Константинополь и получивший титул князя (архонт), подписав договор с империей в 911 г. Киевская Русь достигла вершины своего могущества при князе Владимире (с 980 г.), начавшем обращать свою страну в христианство в 988 г., и при князе Ярославе Мудром (1019–1054 гг.), после которого начался стремительный распад державы на отдельные княжества (в конце концов они стали насчитываться десятками), часто воевавшие друг с другом.
Неустрашимые торговцы, совершавшие дальние путешествия, русы вывозили янтарь, меха, мёд и рабов; всё это либо закупалось в русских и балтийских странах, либо собиралось в качестве дани со славян на их собственных территориях. Главный торговый путь начинался далеко на севере, на ярмарках на западе Балтийского моря, в Бирке, Хедебю и на острове Готланд; затем он шёл к восточной Балтике и вниз по Неве, где ныне стоит Санкт-Петербург, к Ладожскому озеру; далее он шёл по Волхову к древнейшему русскому городу, Новгороду, пересекал озеро Ильмень и продолжался по реке Ловать, откуда лодки нужно было перетащить волоком на Днепр возле Гнёздова, неподалёку от Смоленска, где были найдены византийские и арабские монеты. Оттуда предстояло преодолеть ещё тысячу миль на юго-запад, в Константинополь, через Киев, вниз по Днепру (чтобы обойти пороги, приходилось перетаскивать лодки волоком), а затем кружным путём, вдоль побережья, или же напрямую через Чёрное море. Из Киева товары и рабы доставлялись также посуху на юго-восток, к дельте Волги, где был конечный пункт торгового пути в Багдад через Каспийское море, через западные отроги Загроса и далее по равнинам Месопотамии.
