Это был деловой костюм для делового союза, каковым его воспринимали обе стороны. Она считала Эбена добрым человеком, который обо всех них заботится, и не хотела тратить его деньги попусту.
Застегивая на шее свою жемчужную подвеску, она молилась, чтобы они когда-нибудь обрели счастье, каким был отмечен брак Савла и Ады Абрамс. Она не показывалась в этом драгоценном украшении до этого особого дня в надежде, что оно осенит их союз своим благословением.
Единственным роскошным предметом ее убранства была шляпа, идеально сочетавшаяся с ее нарядом, которую изготовила мадам Миллисент или, как они теперь ее звали, Милли. Водруженный на густые черные волосы Греты, этот темно-синий, под цвет ее глаз, головной убор оттенял ее бледную кожу, а серебристая дымка сетчатой вуали должна будет скрывать ее лицо на счастье, когда она войдет в церковь. На палец ее правой руки было надето кольцо, подаренное ей в честь их помолвки. На нем красовалась великолепная жемчужина, окруженная мелкими бриллиантами. Очень необычное, оно было изготовлено специально для нее, о чем ей с гордостью сообщил Эбен.
Увидев его, Нора Уолш ахнула.
– Дорогая, жемчуг к слезам! – предостерегла она Грету, но та лишь отмахнулась, сочтя это ерундой.
Она радовалась тому, что теперь мать будет жить вдали от всех этих суеверий. Жемчуг – это всего лишь жемчуг. Одни говорили, что он приносит несчастья, другие – что он оберегает от безумия и отчаяния, но она никогда не забывала слов мистера Абрамса о том, что жемчуг – дар природы, а свое счастье человек в этом мире создает сам.
Разве он уже не принес ей удачу? Вскоре она станет хозяйкой одного из тех магазинов, на витрины которых глазела будучи девочкой. А теперь она будет жить на улице, о которой могла только мечтать. У нее было столько идей, которыми она собиралась поделиться с будущим мужем: как украсить помещения антикварными вещами, как добавить света в жилых комнатах с помощью зеркал и как сделать магазин еще более привлекательным в глазах проходящих мимо горожан.
Что касается брачного ложа, она знала, что ей предстоит пережить в первую ночь после свадьбы. Все девочки Уэлмгейта слышали разговоры о том, что мужчина имеет право возлечь на свою молодую жену в эту ночь, поначалу причиняя ей боль и вызывая кровотечение. От этих соитий появляются дети, которых она будет заботливо растить, так что она была намерена покориться Эбену в благодарность за все то добро, которое он сделал ее родным.
Этим ее мыслям несколько недоставало радости, но всякого рода тревоги ей было нетрудно отринуть. Да, она выйдет за него замуж, не испытывая к нему любви. Вероятно, такие чувства придут со временем. Грета улыбнулась, опуская на лицо вуаль.
– Ты великолепно выглядишь для служанки, – сказала она себе.
Сегодня она станет супругой респектабельного торговца, имеющего дом на одной из лучших улиц города. Чего еще ей желать, когда все ее детские мечты вот-вот осуществятся?
Эбен был доволен церемонией бракосочетания. Все было обставлено скромно, присутствовали только родственники и приходской священник. Маргарет была очаровательна в своем элегантном костюме и шляпе, но от юной Китти в роскошном шелковом платье абрикосового цвета он не мог отвести глаз. Эбен сожалел, что женится не на ней, но старался об этом не думать. Она была никудышной служанкой, плохой поварихой и ничего не смыслила в ремонте ювелирных изделий. Она годилась только в качестве украшения, как декорация. Ее время еще придет, а сейчас нужно было сосредоточиться на применении способностей его новоявленной жены.
Их утреннее застолье прошло в отеле «Ройал стейшн», и он вздохнул с облегчением, когда все прошло на должном уровне и Маргарет его не опозорила. Он позаботился о том, чтобы она появилась на публике в новом платье. Эбен испытывал глубокое удовлетворение от того, что все идет так удачно. После праздничного стола он планировал повезти свою жену в Харрогейт, где они остановятся в хорошей гостинице. Они обойдут пассажи в поисках подходящего торгового помещения – он намеревался открыть магазин в этом процветающем городе.
Сев в поезд, он откинулся на спинку своего кресла. Жена сидела напротив. Она действительно выглядела достойно.
– Ну что, дорогая моя, это был незабываемый день, не правда ли?
– Спасибо, все было великолепно. Мама так волновалась, а Китти была такая хорошенькая! Даже не верится, что Том так вымахал! – Она удовлетворенно вздохнула.
– Я считаю, что вы все были очаровательны. И я так рад, что ты согласилась стать моей женой! Я понимаю, что мои ухаживания длились несколько дольше, чем я рассчитывал, но зато за эти месяцы мы смогли подыскать твоим родным приличный дом и лучше узнать друг друга. У меня столько планов!
– Как здорово, что мы наконец-то остались одни! – подхватила она. – Я тебя почти не видела в последние недели, да и из магазина приятно вырваться.
– Боюсь, только на два дня. Я не могу держать магазин закрытым дольше, учитывая конкуренцию на нашей улице. По-моему, эти новые немецкие ювелиры что-то замышляют. Нам нужно постараться, чтобы у нас цены были ниже, чем у них. И нам следует поездить по глубинке, посмотреть, какие камни можно там найти на аукционах.
– Давай не будем сегодня говорить о делах, Эбен. Не в день нашей свадьбы, ладно?
Она вздохнула, понимая, что магазин для него всегда будет на первом месте.
– Мы сможем все это обсудить, когда вернемся, – сказала она.
– Да, ты, конечно, права, Маргарет. Я иногда забываюсь. Прости.
– Не пора ли тебе начать звать меня Гретой?
– Я всегда буду звать тебя Маргарет – моей жемчужиной.
– Как хочешь, но Грета мне больше нравится.
Потом они ужинали в молчании, каждый понимал, что скоро придет время отправиться спать, и Эбен должен будет сделать то, что от него ожидается. Он осушил не один бокал вина, чтобы снять напряжение, а Маргарет попивала свой китайский чай, слегка морщась. «Она вполне сошла бы за леди, – подумал он, если бы ее акцент не выдавал ее происхождения».
Он посмотрел на сверкающее в свете пламени свечей обручальное кольцо и обратил внимание, как на ее шее блестит жемчужина на фоне ее светлой кожи. Это был необычайно крупный экземпляр в оправе розового золота. Она выглядела превосходно, но его сердце холодело при мысли о близости с ней. Эбен никак не мог понять, что же в ней его отталкивает. Он испытывал угрызения совести от того, что предложил ей стать его женой, зная, что она никогда не сможет пробудить в нем желания. Вот если бы в его объятиях оказалась Китти, если бы взбалмошная и яркая Китти с жемчужной кожей отдала свое тело в его распоряжение…
Вечером они, держась за руки, поднялись по величественной лестнице. Он разделся в ванной комнате, пока она переодевалась за шелковой ширмой в длинную белую ночную рубашку, распустив упавшие до пояса черные локоны. На мгновение ему захотелось сбежать от девушки, ожидающей его в постели, но он поборол этот порыв.
