– Как таинственно! – захихикала Китти. – Где она?
Она изрядно опьянела и то и дело спотыкалась о ступени.
– Ой, я напилась, Грета рассердится. Она никогда не пьет спиртное, правда?
– Это ее дело. Она не знает, что теряет, – ответил Эбен. – Идем в гостиную, и я тебе покажу свой подарок. В доме больше никого нет. Я разрешил Элси заночевать у себя дома.
Он неторопливо открыл дверь, зажег несколько свечей и задернул шторы на окнах, выходящих на улицу. Перевязанная розовой лентой с бантом коробка ожидала на диване. Схватив ее, Китти потянула за конец ленты. Сдвинув оберточную бумагу, она достала из коробки жемчужную грацию.
– Что это? – Она удивленно посмотрела на Эбена.
– Это для тебя… расшито настоящим жемчугом…
– Но для чего это?
Китти держала его подарок двумя пальцами, будто это была половая тряпка.
– Я сделал ее для тебя, чтобы ты надевала ее для меня, когда мы…
– Но это же нижнее белье! Я не могу надеть подобное поверх сорочки.
Эбен придвинулся ближе.
– Это чтобы ты надевала на голое тело и я прикасался к тебе, когда мы будем вместе.
Китти отпрянула, странно на него глядя.
– Больше ни слова!
Но почему Китти швырнула его подарок на пол?
– Это омерзительно! – Она возмущенно уставилась на него. – Ты сделал это для меня, чтобы я нарядилась, как шлюха?
Почему она так себя ведет?
– Ты будешь в ней как богиня, когда распустишь свои волосы.
Подняв свое творение, он поднес его к свету.
– Смотри, как сияет жемчуг на ней!
– Я не распущу волосы ни для кого до тех пор, пока на моем пальце не будет обручального кольца. Как ты только мог подумать, что я на такое соглашусь? Да еще с мужем своей собственной сестры? Ты с ума сошел!
– Но ей не обязательно знать об этом. Как ты думаешь, почему я на ней женился? – Он вздохнул. – Из-за тебя, милая моя девочка. Я мечтал об этой ночи с той самой минуты, как увидел тебя в первый раз. Почему тебе это не нравится?
Китти пятилась к двери, мотая головой.
– Потому что я ненавижу жемчуг, и ты мне тоже совсем не нравишься. Ты думал, я разденусь перед тобой и надену эту ерундовину, чтобы тебя ублажать? – прошептала она. – Выпусти меня отсюда, ты, мерзкий старикашка! Я не хочу здесь оставаться больше ни минуты. Подожди, я вот расскажу сестре, что ты тут собирался делать у нее за спиной. Если кому и пристало надевать эту вещь, то это должна быть твоя жена!
Задыхаясь от негодования, Китти устремилась к двери, но Эбен не дал ей пройти. Все шло не так, как он замыслил.
– Подожди, ты должна понять, какие чувства я к тебе испытываю. Не нужно меня дразнить.
Как она могла его отталкивать после всего того, что он сделал для ее родных?
– Выпусти меня! – закричала она. – Я и матери расскажу!
– Это неразумно. Разве кто-либо поверит твоим словам больше, чем моим? Я видел, как ты выставляешь себя напоказ перед этими художниками, как ты выпячиваешь грудь…
Он разъярился, его ноздри расширялись.
– Эти ребята никогда меня и пальцем не тронули. Подумать только, столько времени ты планировал это, отослал Грету подальше, чтобы она не мешала тебе наброситься на меня! Я слышала о таких, как ты, джентльменах, которые не могут делать со своими женами то, что им хочется, и платят служанкам или работницам, чтобы те их ублажали. Я из Уэлмгейта, я знаю о таких грязных вещах. Неужели тебе не стыдно? А мы думали, что ты приличный человек. Ну подожди, я все про тебя расскажу!
От ее насмешек и упреков Эбен похолодел. От ее угроз его бросило в дрожь.
– Сейчас было бы неразумно раскачивать лодку, так ведь? Ты же не хочешь, чтобы твоя мать лишилась дома? Как ты думаешь, кто платит за его аренду?
– Да ты просто мерзкий… С меня хватит! – взвизгнула Китти, протискиваясь мимо него, но он, протянув руку, ее удержал.
– Я думал, я тебе небезразличен, – заговорил он умоляющим тоном.
Почему она отвергает его ухаживания? В своих мечтах он все не так себе рисовал.
– Отойди от меня! Я не могу находиться с тобой в одной комнате.
Она плюнула ему в лицо и выскочила на лестничную площадку.
– Нет-нет, нельзя это так оставить!
В нем нарастал панический страх. Если она обо всем расскажет, все решат, что он придурок.
– Давай попробуем договориться. Забудь все, что я тебе сказал.
– Я сюда больше никогда не приду и расскажу всем на свете, что ты за тип.
– Не делай глупостей, ночь на дворе, ты не можешь идти по городу одна. Останься, давай поговорим об этом. Надень это всего один раз, для меня, и я больше никогда не стану просить тебя об этом!
Разве она не в долгу перед ним за все его щедрые подарки?
– Хватит! Я ухожу, и не прикасайся ко мне!
Повернувшись к нему спиной, она направилась к лестнице. Эбен осознавал, что может произойти, если он позволит ей сбежать среди ночи после того, как он пытался ее, свояченицу, соблазнить. К тому же Китти намного его моложе. Он станет посмешищем для всего Стоунгейта. Она не может так с ним поступить! Нельзя допустить такого унижения. Раздосадованный и злой, он резко толкнул ее обеими руками в спину.
– Ну и иди домой, безмозглая сука!
Он видел, как она, потеряв равновесие, медленно – боже, как же медленно! – катилась и катилась вниз по ступеням, ударяясь головой, пока в конце концов не остановилась, совершенно недвижима. Ее широко открытые глаза пронзали его полным ужаса и удивления взглядом. Спускаясь к ней по лестнице, он был абсолютно спокоен. Глядя на ее прекрасные кудри, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, он знал, что она мертва.
Словно в кошмарном сне, он поднял ее облаченное в чужое платье безжизненное тело, шатаясь, отнес его назад в спальню, где осталась ее одежда. Он раздел ее с заботливой нежностью, безо всяких эмоций глядя на ее красивое тело, закрыл ей глаза и накрыл лицо полотенцем. Словно тряпичную куклу, он облачил ее в рабочее платье, затем повесил платье жены в шкаф. В зеркале он мельком увидел свое отражение – какой-то призрак с мертвенно-бледным лицом. Выйдя на улицу, он подозвал извозчика.
– Моей служанке нездоровится. Отвезите нас в Скелдергейт, – распорядился он, занеся Китти в кеб и прислонив ее к себе, как будто она заснула у него на плече.
Они переехали по мосту через реку Уз, и он уже знал, что будет делать дальше. Расплатившись, он взял мертвую Китти на руки и будто бы понес ее к ближайшему дому. Удостоверившись, что кеб скрылся из виду, он повернул в другую сторону и спустился по ступенькам к воде. На вид здесь было глубоко. Он набил карманы передника Китти камнями, самыми крупными из оказавшихся поблизости, затем медленно зашел в воду, так далеко, насколько решился зайти. Он нигде не заметил ни огонька, ни единого движения, когда сваливал ее со спины, словно тяжелый мешок, и отталкивал как можно дальше от берега. Раздался всплеск, и в наступившей тишине ее тело погрузилось в грязную воду.
