– И теперь у нас нет денег купить билет на поезд домой, – прибавила его жена, прижимая к груди обтрепанную сумку.
Эбен поднял на них глаза.
– Не верьте тому, что пишут в газетах. Удача есть удача – кому-то везет, а кому-то нет. Заработать здесь можно только тяжелым трудом. Вы уже слишком стары для этого. Я могу дать вам за все это два доллара.
– Помилосердствуйте, они стоят больше!
– Я вам даю больше, чем они стоят. Серая большая, но тусклая.
– Дайте пять, чтобы мы смогли уехать домой.
– Три, и это мое последнее слово. Мне тоже нужно на что-то жить. В иной день мне не удается ничего купить, так что и продать нечего.
Он полез в глубокий карман за деньгами.
– Три – мое последнее слово.
Недовольно хмурясь, старик схватил деньги, и жена увела его прочь.
– Успокойся, Калеб. Завтра будет новый день, нам обязательно повезет.
Какими дураками надо быть, подумалось Эбену, чтобы рисковать всем, надеясь найти драгоценность стоимостью в сотни долларов! Газеты любят публиковать истории о мгновенно обретенных состояниях: вдова нашла сокровище в глотке своего гуся, жемчужину обнаружили в свиных помоях, черный мальчик раскрывал мидии на обед и нашел прекрасный экземпляр. Эти истории влекут на реки и озера орды окрыленных надеждой разбогатеть людей, заставляя их бросать работу, урожай, спокойную жизнь. Но, оказавшись на реке, они встречают тут злых пьяных мужланов, которые гонят их подальше от своих делянок.
Берега этой реки устланы не золотом, но несбывшимися мечтами, илом и пустыми раковинами. Обнищавшие, разорившиеся семьи здесь боролись за объедки, истратив все свои запасы. Эбен в своих скитаниях повидал уже много таких, как Калеб, опоздавших на праздник жизни. Если эта безумная погоня за богатством, опустошающая русла рек, продолжится, то вскоре даже в этих местах не останется моллюсков. Он вовремя пришел на этот участок реки. Здесь, где река в своем движении с востока на запад отклонялась к югу, ее течение замедлялось, создавая идеальные условия для моллюсков. Такое положение вещей не продлится вечно, но пока еще здесь можно было заняться своим бизнесом, не отвлекаясь на то, чтобы посочувствовать таким старикам. Он снова взглянул на мелкие розовые шарики жемчуга. За них дадут самое меньшее пять долларов за штуку. Если человек не знает цену своему улову, то ему здесь нечего делать.
Теперь можно было возвращаться в город и отослать лучшее из купленного на Север. Пока эти глупцы не понимают истинной стоимости своих находок, его жизнь здесь будет весьма приятной. До сих пор ему не попалось ничего по-настоящему ценного, но впереди был еще весь летний сезон ловли жемчуга, а Эбен никуда не торопился.
32
– Я слышал, Джеймс, ты вкладываешь деньги в недвижимость. Меня радует твоя предприимчивость, парень. Вы, шотландцы, всегда стремитесь самостоятельно встать на ноги. Вы уже назначили дату?
Он повернулся к дочери. Эффи, сидевшая по другую сторону обеденного стола, улыбнулась отцу, пускающему облака сигарного дыма над букетом орхидей.
– Папа, мы ведь недавно помолвлены, – сказала Эффи, любуясь своим кольцом с бриллиантом, подаренным ей женихом в честь помолвки. – Я хочу, чтобы наша свадьба была лучшей в Клинтоне. Подготовка займет много времени, а Джем здесь почти не бывает.
Она посмотрела на него, надув губки. Джем, улыбаясь, пожал плечами:
– Только лучшее для лучшей, моя девочка.
Они решили официально объявить о своей помолвке в августе, в день ее рождения, после того, как получили позволение на это ее отца.
– Я хочу сначала построить наш дом, сэр.
– Ефимии нужна твердая рука, мы ее слегка распустили. Я в тебе узнаю самого себя, ты такой же энергичный и упорный, и, полагаю, ты будешь ее холить и лелеять, а если нет, то ответ станешь держать передо мной, молодой человек.
Они пожали друг другу руки, как будто заключили деловое соглашение.
У Ефимии было свое собственное мнение по поводу этого решения.
– Только не заставляй меня, пожалуйста, жить у реки с ее мухами, вонью и шумом заводов, – сказала она, морща свой вздернутый носик. – Мы должны поселиться на высоком холме, где свежий воздух и откуда открываются красивые виды.
– Всему свое время, леди, – сказала ей мать, промокнув губы салфеткой.
Марселла повернулась к дочери, качая головой:
– Мы разбаловали тебя, Ефимия… Прежде чем говорить об особняке на холме, бедный Джеймс должен многого добиться, но мы, разумеется, ему поможем.
Все рассмеялись.
Джем кивнул, радуясь тому, что нашел понимание у ее родителей относительно задержки со свадьбой. Он все еще не мог поверить, что Аллистеры взяли его под свое крыло, как только он приехал в Штаты. Ценя инициативность Джема, они повысили его до управляющего лесопилкой, а теперь еще и вверили ему свою любимую дочь. Он не должен их разочаровать.
Возможно, лучше было бы начать строительство в Клинтоне, недалеко от их дома, но Джем предчувствовал, что у Маскатина большое будущее, даже если там не будет лесопильной промышленности. Его голова постоянно была полна оригинальных идей по поводу создания прибыльного предприятия. Ему хотелось отплатить Джейкобу за то, что тот избавил его от прозябания в шотландском лесу и дал ему возможность реализовать себя. Когда-нибудь у него обязательно будет собственное дело. Он не хотел вечно оставаться должником Аллистеров. К тому же законным наследником их бизнеса был Джейк. Несомненно, завоевать их уважение Джем мог, лишь добившись успеха самостоятельно.
Для него было невероятной удачей то, что его приняли в это общество. Он понимал, что другим повезло гораздо меньше, он вспомнил о молодой вдове в черном, которая едва не утонула из-за своей рассеянности. То, что она приехала в эти края, судя по ее скорбному виду, было ошибкой. В ее истории наверняка немало утрат и лишений. С тех пор он ее не встречал, но ее образ не шел у него из головы, однако кто она такая, ему оставалось только гадать.
33
1887 год
– На следующей неделе на станцию прибудет поезд с сиротами. Ты пойдешь?
Этот разговор двух элегантно одетых леди, которые, стоя перед ней, с интересом изучали объявление на стене, Грета подслушала в магазине тканей на Ист-стрит.
– Неужели ты хочешь взять одного из них? Они навезут из Нью-Йорка паразитов и заразу в своих чемоданах.
– Нет, Бетти, их отмывают в сиротском приюте перед осмотром инспекторами. Моя сестра, которая живет на Западе, взяла себе прелестного младенца, потому что ее собственный ребенок умер прошлой осенью.
– Но ты ведь, Лотти, не можешь знать, что получишь, правда? У ребенка может оказаться смешанная кровь и дурные привычки. Я бы не хотела, чтобы моя Мэри-Лу якшалась с какими-то дикарями.
