Они вышли на перрон, и он проводил их к вагону первого класса.
– Пиши почаще! – потребовала Эффи, подставляя щеку для поцелуя. – Я волнуюсь, когда от тебя долго нет вестей.
Джем махал рукой вслед уходящему поезду, испытывая одновременно и раскаяние, и облегчение. Все было в порядке. Марселла удовлетворена, дата свадьбы назначена, распоряжения были ему даны, они увидели, что на лесопильном заводе дела идут хорошо, что он занят своей работой, но на душе у него было неспокойно. Не стал ли он жертвой своего честолюбия и желания оправдать возложенные на него Джейкобом надежды? Он возвращался домой пешком по берегу реки, чтобы упорядочить свои мысли.
Это не Грета Слингер поймала его в ловушку необузданной страсти, это он сам загнал себя в сети, которые сам же и расставил. Он по своей воле вошел в эту золотую клетку, радуясь и гордясь тем, что был избран. Теперь дверь за ним медленно закрывалась, лишая его свободы. Но разве мог он подвести своих благодетелей?
Он стал думать о Грете. Понимает ли она, что он чувствует себя навсегда обязанным семейству Аллистеров и должен сдержать свои обещания? Грета сильная, а Эффи практически ребенок, нуждающийся в его опеке. Грета не пропадет, но мысль о том, что он больше никогда не будет с ней, причиняла ему боль. Он хотел обладать обеими этими женщинами, но это противоречило его натуре шотландца. Нужно найти другое решение. Он мог бы исчезнуть, оставив их обеих, и все начать с чистого листа. Глядя на широкую реку, он думал, что мог бы сесть на пароход и отправиться вверх по реке, в Миннесоту, затеряться там среди лесов, но он как будто слышал предостережение отца:
Ничто не дается без усилий, парень, только дурное имя… Мой сын не может быть трусом. Ты сам создал себе проблему, тебе и решать ее так или эдак, иначе ты мне не сын.
44
У Греты возникло желание избавиться от всего того, что напоминало ей о муже. Хотя в эту страну они практически ничего не привезли, все же было кое-что, что нужно было выбросить или отдать в благотворительную лавку, чтобы домой поехать налегке. Она не возьмет с собой ничего из принадлежавшего ему, даже его имя. Отныне и впредь она снова будет Гретой Костелло. Его страшная участь не находила сочувствия в ее сердце. Эта глава ее жизни завершена, но у них еще было недостаточно средств, чтобы они могли вернуться домой. Как же она теперь сожалела, что не оставила у себя жемчуг, который дал ей Джем! Да, он хотел от нее избавиться, но чего она ожидала?
Все, хватит с нее мужчин! Было так приятно совать вещи Эбена в мешок, но прежде нужно было срезать с них все дорогие перламутровые пуговицы. В благотворительной лавке они ни к чему.
Эбен всегда уделял особое внимание своей одежде и был настолько требователен к чистоте своих рубашек, что стирал их самостоятельно, развешивая затем сушиться, и никогда не позволял Грете их гладить. Ее это вполне устраивало.
– Срежь все пуговицы, – велела она Родабель.
Как же она была рада тому, что девочка уже почти поправилась!
Взяв в руки одну из лучших рубашек Эбена, Грета ощутила уже знакомую ей плотность в швах. Неужели? Она стала разрезать ножницами стежок за стежком, и вот на стол, одна за другой, посыпались жемчужины.
– А ну-ка, что тут у нас? – воскликнула она.
Ошеломленная Родабель уставилась на ее находку.
– Иисус, Мария и Иосиф! Они настоящие?
Взяв одну из них, Грета ощутила ее холод, оценила размер и цвет, попробовала на зуб. Поверхность жемчужины была слегка шероховатой.
– О да, его пресноводные любимицы. Он, наверное, не один месяц носил их на себе. Эта рубашка была на нем, когда мы уезжали из Англии. Теперь понятно, почему он никогда не давал мне ее стирать. Подумать только, я чуть не отдала ее вместе со всем остальным! Как думаешь, может, и в других вещах есть что-нибудь подобное?
Они как одержимые принялись прощупывать швы в карманах его брюк, в белье, даже в ночной рубахе, и действительно, повсюду был жемчуг, спрятанный в самых потайных местах. Грета пришла в бешенство при мысли, что этот скупердяй таскал на себе такое богатство, когда они зачастую едва сводили концы с концами. Она сложила все найденное ими на кусок ткани, чтобы рассортировать жемчужины по размеру и качеству.
– Понимаешь, что это значит? – сказала Грета с улыбкой, во все глаза глядя на это нежданно обретенное сокровище. – Они, я думаю, принесут нам сотни долларов, если найдем хорошего покупателя. Эбен знал толк в жемчуге, вот эти розовые очень редко встречаются.
– Мы теперь богаты?
– Не то чтобы очень богаты, но не бедны. Меня зло берет при мысли, что я на всем экономила, чтобы хватало на еду и одежду, стирала белье за гроши, а Эбен все это время их от меня прятал. Этого нам хватит, чтобы уехать домой, – сказала Грета, потрясенно качая головой.
– Скорее бы рассказать Марте и мистеру Джеймсу, что мы нашли!
Родабель в восторге подпрыгнула на месте.
– Нет, не говори никому. Это будет наш секрет. Обещай, что никому не расскажешь, иначе я оставлю тебя здесь! – пригрозила ей Грета.
Она достала из своего ящичка латунную линейку для измерения жемчуга и весы. Нужно будет рассортировать жемчужины, приблизительно оценить стоимость каждой. В город регулярно приезжают дилеры из Нью-Йорка, и она не продешевит, а дождется наилучшего предложения и продаст их по самой выгодной цене. Грета содрогнулась при мысли, что чуть не отдала все это богатство. Слава Богу, Эбен не доверял свои сокровища никому, даже собственной жене. Сколько народу он обманул, чтобы заполучить их?
Теперь они мои, и я вправе распорядиться ими так, как пожелаю.
Пусть это сокровище послужит чему-то хорошему. Грета испытала огромное облегчение, ведь теперь она сможет вырваться из Маскатина! Эбен оплатил их дорогу домой. Она сгребла жемчуг в мешочек и с удвоенным рвением принялась собирать оставшиеся вещи мужа. Одна лишь мысль, что они теперь могут уехать домой, вселила в нее новые силы. Последние несколько недель были настолько изнуряющими, что она чувствовала себя совершенно опустошенной. Ей было обидно, что Джем не пришел попрощаться и обсудить с ней свое решение. Впрочем, ее мнение о нем было бы значительно хуже, если бы он стал волочиться за двумя женщинами одновременно. Эти недели, проведенные с ним, она никогда не забудет. Он помог ей пережить трудное время, дав ей тепло, в котором она нуждалась, но теперь все кончено.
Джем не мог заставить себя выполнять свои обязанности, его душа не лежала к работе. Он уже встретился с архитектором, съездил в Давенпорт, где поговорил с банкиром насчет ссуды для строительства особняка. Но эти планы его сейчас мало занимали, потому что все его мысли были сосредоточены на том, как сказать Грете, что их роман должен закончиться. Он не хотел, чтобы она оставалась его любовницей. Это было некрасиво по отношению к ней. Многие из его коллег вели двойную жизнь, но что-то скрывать было не в его характере. Преданность и долг должны быть выше страсти к женщине из Йоркшира.
