У Роды округлились глаза при виде Греты в вечернем наряде.
– Золушка едет на бал. Не забудьте вернуться до полуночи.
– Дерзкая девчонка!
Первый раз в жизни Грета чувствовала себя королевой, ну, по крайней мере, одной из преуспевающих бизнес-леди Йорка, но она помнила, с какой целью идет на бал. Если там будет Пруденс Седдон во взятом в магазине Греты жемчужном ожерелье, то она сегодня получит по заслугам.
– Я тружусь в поте лица, чтобы добиться успеха. Никому не позволено меня обманывать! – заявила Грета.
Она посмотрела в зеркало. Как же ей хотелось, чтобы у нее на шее висела подвеска Ады! Она была ее счастливым талисманом, но ее больше нет. Этим вечером она будет рассматривать ожерелья на присутствующих дамах, вдруг и увидит свою подвеску… Чувство вины за то, что заложила ее ростовщику, никогда не покидало Грету, и в таких ситуациях, как нынешняя, она особенно остро переживала эту потерю.
Эдмунд во взятом напрокат вечернем костюме выглядел сногсшибательно. Грета предвкушала, как проведет этот вечер в компании столь обходительного кавалера, но вдруг ей вспомнился Джем, и сердце ее оборвалось. Никто никогда не заменит Джема, впрочем, ей сейчас и не нужна была такая замена, но общество Эдмунда, которого она считала своим другом, было очень кстати этим вечером.
Отражаясь в зеркалах на стенах, дрожащие огоньки свечей волшебным сиянием заливали зал, полный шелков и тафты всех оттенков, турнюров, пышных буфов, кружев и причесок, украшенных розами и сверкающими гребнями. Впрочем, не роскошные убранства интересовали Грету, когда она всматривалась в толпу в поисках пары, которую пока нигде не было видно. Она не теряла надежды, что ее усилия не пропадут даром.
– Идемте потанцуем.
Положив руку ей на талию, Эдмунд повел ее к танцующим, и они закружились по залу в вальсе. Ни она, ни он не были отличными танцорами, но они старались изо всех сил. Хихикая, они вспомнили их первый танец на ярмарке много лет назад.
– Ну что, еще не увидели ее? – спросил он шепотом. – Простите, если наступаю вам на ноги. Квакеры не обучают мальчиков танцам.
– Я так и поняла, но и девочек из трущоб Уэлмгейта им тоже не учат. Надеюсь, они пришли после нас, не могли же они пропустить всю эту роскошь!
Она подмигнула ему, направляясь к роскошному обеденному столу, усыпанному цветочными лепестками и увешанному гирляндами, где, взяв бокал крепкого пунша, стала рассматривать поднос с пирожками необычной формы и холодным мясом.
В следующий момент Грета заметила свою жертву в обществе священнослужителей Кафедрального собора, облаченных в черные сюртуки и гетры. Грета узнала миссис Седдон по ее сутулой фигуре и мышиного цвета волосам. Нельзя было терять ни минуты, и она потащила Эдмунда к интересующей ее даме.
– Миссис Седдон, я так и думала, что это вы.
Услышав свое имя, Пруденс Седдон волчком крутнулась на месте, и Грета увидела на ее шее взятое у нее ожерелье.
– Ах, миссис Костелло, я не ожидала вас здесь встретить!
– О да, полагаю, не ожидали, – согласилась Грета, с милейшей улыбкой поворачиваясь к мужу дамы. – Мистер Седдон, я очень рада, что вы в итоге решили приобрести это ожерелье для своей супруги. Уверена, оно еще не раз пригодится ей на балах и свадьбах. Это весьма изысканная вещь, одна из лучших в моей коллекции… Ваша жена не один месяц к нему приглядывалась, и я рада, что вы остановили на нем свой выбор.
Она кивнула слушавшим их разговор:
– Мы принимаем заказы, но сегодня не время говорить о делах, не правда ли? Желаю приятно провести вечер.
Пруденс стала пунцовой от злости, а лицо ее мужа выражало недоумение.
– Пру, о чем это она?
Грета решила, что настало время поспешно ретироваться.
– Это отучит ее брать, пользоваться, а потом приносить назад дорогие вещи. Утром в понедельник первым делом пошлю им счет.
– Грета, ну как вы могли поставить этих людей в такое неловкое положение в присутствии их друзей? – упрекнул Эдмунд довольно улыбающуюся Грету, отводя ее в сторону. – Вы неисправимы.
– Да будет вам, это ведь была ваша идея – прийти сюда. Чего же вы от меня ожидали? Другого способа поставить на место наглецов я не знаю. Иногда их нужно заставить краснеть.
– Она больше никогда не появится в вашем магазине. Пойдут слухи…
– А зачем мне такие клиенты, как она? Теперь она и с другими не будет так поступать. Полагаю, я оказала всем ювелирам Йорка добрую услугу. Хорошо, теперь, когда этот вопрос решен, можно и о себе подумать. Я умираю с голоду.
Позже, когда нанятый Эдмундом кеб подъехал к дому Греты, она поняла, что ее спутник был бы рад получить от нее приглашение зайти. Но она позволила ему лишь поцеловать себя в щеку. Роде, должно быть, не терпелось услышать рассказ о бале.
– Вы знаете, какие чувства я испытываю по отношению к вам, Грета, – прошептал Эдмунд, целуя ей руку, обтянутую перчаткой.
Она улыбнулась, но не дала ему продолжить:
– Вы замечательный человек, большой талант, но разве я со своим ледяным сердцем та женщина, которая вам нужна?
– Грета, что вы такое говорите?! – возмутился он, но она осталась непреклонна:
– Спасибо, что помогли мне восстановить справедливость, и спокойной ночи. Вы настоящий друг.
Она помахала ему рукой на прощанье.
– Желаю удачи на выставке, – прибавила она. – Когда я построю загородный дом, вся мебель в нем будет из вашей мастерской, я обещаю.
«Что за странные фантазии? – со вздохом подумала она. – Разве может когда-нибудь осуществиться такая мечта?»
57
Маскатин, 1893 год
Эффи любила бывать в саду, срезать цветы и составлять букеты для обеденного стола и в холл. Особенно ей нравились большие яркие цветы, которые росли в оранжерее. Прежде чем выйти на свежий воздух, она надевала шляпу с широкими полями. На ее лице не должно быть и намека на загар.
Хэмиш ковылял за ней следом в дурацкой длинной сорочке и ботинках, с блестящими, как черный янтарь, кудрями на голове. Джем мечтал сводить его в парикмахерскую и купить ему морской костюмчик, но женщины и слышать об этом не желали. Обрезать волосы у малышей – к несчастью, уверяли они. Только дети бедняков ходят коротко остриженными. Возле мальчика постоянно крутились нянька и Марселла, что Джема изрядно раздражало. Ему хотелось после трудовой недели провести время с женой и сыном в городе, но Марселла приезжала безо всякого повода, и ему приходилось оставаться дома.
– Я больше не хочу детей, – сказала ему Эффи несколько месяцев назад. – У тебя есть наследник, этого достаточно. У меня нет желания пережить все это заново. Мама говорит, что это сведет меня в могилу. Хватит нам и Хэмиша.
– Неужели ты не хочешь иметь дочку?
