– Каком ребенке?
Джем сунул ей под нос фотокарточку.
– Ах, боже мой, какая хорошенькая! Да, Родабель что-то такое писала о рождении ребенка, но это был наш секрет. Я не вправе была кому-либо об этом говорить.
– Вам всегда не нравилась миссис Слингер.
– Да, сэр, ей не следовало бы привлекать к себе ваше внимание, поскольку вы уже были помолвлены. Ей нужно было искать себе кого-нибудь другого.
– Не вам судить ее. Жаль, что я не женился на ней и не уехал с ней на Запад, чтобы начать все заново, – сказал он.
Пусть она знает правду.
– Но вы этого не сделали, а остались верны своей невесте из Клинтона.
– Только потому, что миссис Слингер уехала прежде, чем я смог рассказать ей о своих планах.
– Откуда мне было это знать?
– Вы еще много чего не знаете о Грете, ее муже и том, что ей пришлось вынести, живя с ним. Она поступила благородно, прогнав меня и уехав, чтобы одной нести свое бремя.
– Простите, что я так о ней отзывалась, превратно себе все представляя, но теперь вы свободны и вольны поступать так, как вам угодно. Еще не поздно все поправить теперь, когда мисс Ефимия отошла в мир иной.
– Нет, слишком поздно. Я уже крепко прирос к этому городу, меня здесь держат мои лесопилки, а теперь еще и пуговичное производство. Я не могу в один момент взять и сняться с места. – Джем грохнул кулаком по столу. – Не могу поверить, что мне никто ничего не сказал!
– В таком случае забудьте об этом письме и живите здесь и дальше.
– Как я смогу теперь, зная о Пёрл? Она плоть от плоти моей. Посмотрите на нее…
Он ткнул пальцем в фотокарточку, которую дальнозоркая Марта держала в вытянутой руке, пытаясь ее разглядеть.
– Господи Боже, она вылитая вы и наш мальчик! Не торопитесь, сэр, подумайте хорошенько, прежде чем на что-нибудь решиться. Я знаю, каким вы бываете, когда что-нибудь взбредет вам в голову.
Джем вздохнул:
– Кто меня окоротил бы, если бы вас не было рядом?
– Ишь кроткий какой… Мечетесь из крайности в крайность. Кыш из кухни!
– У меня есть мысль взять вас с собой, – сказал Джем, видя ее возмущение.
– О нет, я не собираюсь плыть через океан в какой-то там город на севере Англии. Лучше я поеду проведаю своих родичей, пока вас не будет.
Джем не отводил глаз от Пёрл на снимке. На ней было белое платье, и она пристально смотрела в объектив. Такой знакомый взгляд, который он видел несчетное число раз по утрам в зеркале. Теперь он знал, что у него есть дочь. Могло ли его теперь что-либо удержать на месте?
Прошло несколько месяцев, прежде чем он сел писать ответ.
Дорогие Хэймер и Родабель Блейк!
Спасибо за ваше письмо. Простите мое молчание, но я должен был многое обдумать после того, как узнал от вас эти поразительные новости.
Поразмыслив над этим как следует, я решил, что юбилей королевы Виктории будет хорошим поводом приехать в Шотландию вместе со своим сыном. Пусть он своими глазами увидит красоты нашей родины и узнает, что не все шотландцы рождены в замках.
Мы поплывем из Нью-Йорка в Саутгемптон, чтобы посетить Лондон и Эдинбург, но я подумал, не напроситься ли мне к вам в Йорк, чтобы продолжить с вами обсуждение этого деликатного вопроса? Это будет непродолжительный визит. И еще, если бы вы смогли устроить мне встречу с Гретой и ее дочерью так, чтобы это выглядело как случайность, я был бы вам чрезвычайно признателен.
Я понимаю, что этим принуждаю вас к определенной секретности и нечестности. Если сочтете это для вас неприемлемым, дайте мне знать.
Искренне ваш,
Джеймс Бейли
62
Слухи по поводу реконструкции улицы подтвердились, но это было делом будущего. Грета видела план предполагаемых изменений, и здание, в котором находился ее магазин, было в числе тех, что подлежали сносу в ходе пробивки новой дороги. Ее тревожила мысль о том, что со временем ей придется переехать в другое помещение.
За прошедшие годы та прочная броня, которой она окружила себя, чтобы защитить свою репутацию, истаяла до тонкой пелены самоуверенности. Дела шли неплохо, так что ее бизнес обеспечивал им с дочерью скромное существование. Тем не менее в глубине души она понимала, что в ее жизни чего-то недостает, отсутствие чего не может восполнить даже Перси. Предложение Эдмунда лишило ее покоя. У Роды есть Хэймер, у матери – Берт, а у нее нет никого, с кем можно было бы поделиться своими тревогами в конце дня. Кроме выписывания чеков своим поставщикам и участия в аукционных торгах, она бывала в театре, слушала оркестр в парке, но, как ни старалась занять себя, все равно оставалось время на размышления, и тогда она особенно остро ощущала свое одиночество.
Она читала Пёрл «Приключения Гекльберри Финна» Марка Твена, хотя книга была рассчитана на детей постарше. Твен был репортером в «Маскатин джорнел», некоторое время проживал близ Уолнат-стрит и Фронт-стрит, задолго до ее приезда. Его потрясающий успех стал предметом гордости для всего города. Читая его произведение, она видела перед собой могучую Миссисипи во всей ее красе, вспоминала изумительные закаты, морозные зимы и бескрайние кукурузные поля, испытывая тоску по чему-то давно утраченному.
Впервые за долгие годы ее больше не устраивала ее обособленная жизнь. Как же она устала от одиночества и тосковала по теплу обнимающих ее мужских рук, по крепкому плечу, на которое могла бы опереться. Может быть, поэтому она с таким нетерпением ожидала появления Эдмунда в ее магазине? Помирившись с ним после того недоразумения, Грета побывала в его мастерской в ожидании… Она задумалась. В ожидании чего-то большего? Добрый и щедрый, талантливый и искусный, он, подобно ей, был личностью и не боялся того, что его представления о том, как следует поступать в тех или иных случаях, идут вразрез с общепринятыми. Она улыбнулась, представив себе, какой хорошей командой они могли бы стать. Они могли бы совместить мастерскую и магазин, как Норман с Ирен. У нее появилась бы возможность растить Пёрл на природе, на свежем воздухе за городом. Из этого мог бы выйти толк, и со временем она, возможно, полюбила бы такую совместную жизнь. Грета старалась отогнать от себя мысли о Джеме, но, когда она читала Пёрл книгу, перед ее внутренним взором снова и снова возникало его лицо. Неужели она никогда от него не освободится? Возможно, Эдмунд мог бы ей в этом помочь.
На следующий день она собралась на выставку «искусств и ремесел», где, насколько ей было известно, Эдмунд должен был демонстрировать свою мебель. Был там свой прилавок и у Ирен с Норманом. Побродив вдоль рядов, рассматривая посуду из пьютера, шкатулки и чудесные гобелены, она направилась к Ирен, сидевшей перед столиком со своими украшениями.
– Я ожидала, что ты придешь. Как дела? Тебе нужны еще брошки?
