Я уже готова ей ответить, но в кухню заходит Эрик, и девушка, увидев его, восклицает:
– Эрик!
– Привет, Лайла!
– Поздравляю с женитьбой. Тетя только что познакомила меня с твоей женой, она очаровательна.
Он дважды целует ее и, повернувшись ко мне, говорит:
– Спасибо за поздравления. Сейчас лучший период в моей жизни.
Мы все улыбаемся. Появляется Декстер, и мужчины уходят в кабинет. Лайла подмигивает мне и говорит:
– Надеюсь, ты счастлива, Джудит.
Симона с неловким видом уходит. Лайла садится за стол со мной и Грациэлой и отходит для меня на третий план.
Черт… С каждым днем я все больше похожу на Ракель.
Когда Флин возвращается со школы, Лайла поднимается, чтобы обнять его. Мальчик рад ее видеть. В его воспоминаниях она числится как мамина подруга.
Этим вечером, на час позже обычного, мы все ужинаем в гостиной. Приглашаю Симону и Норберта присоединиться к нам, но Симона отказывается. Я не настаиваю. Прекрасно вижу, что она сердится на Лайлу, и решаю поговорить с ней об этом завтра, в субботу.
Проснувшись, я обнаруживаю, что одна в постели – как всегда.
Потягиваюсь и вдруг вспоминаю о чем-то ужасно важном: сегодня День рождения Эрика!
Вне себя от счастья, бегу в ванную, умываюсь, чищу зубы, быстро принимаю душ и одеваюсь. Беру приготовленный для него подарок и на всех парах сбегаю по лестнице, перескакивая через четыре ступеньки, чтобы поскорее поздравить его.
Слышу в гостиной голоса. Войдя туда, вижу Эрика и Декстера. Желая сделать мужу сюрприз, несусь к креслу и бросаюсь через его спинку, чтобы упасть Эрику на колени. Но по злому року я переусердствовала. Теперь лежу в гостиной пузом кверху, а подарок катится по полу.
Вот это я шмякнулась. Кажется, я сломала себе запястье.
Эрик вскакивает и спешит мне на помощь, Декстер за ним. Оба удивленно смотрят на меня, не понимая, что произошло. А я не знаю, от чего мне больше больно – от падения или от обиды.
Эрик на руках несет меня к креслу и, опустив в него, спрашивает, пристально глядя на меня:
– Любимая, чем ты ушиблась?
Показываю ему левую руку и, пошевелив ею, хнычу от боли:
– Ай, как больно… как больно. Наверное, растянула запястье.
Эрик столбенеет и бледнеет. Он не понимает, что такое растянуть запястье. Я стараюсь доступно объяснить:
– Любимый, я вывернула руку, – и, двигая ею перед ним, добавляю: – Не волнуйся, после перевязки все пройдет.
Он вздыхает, и на его лицо возвращаются краски. В этот момент появляются Грациэла и Лайла. При виде нас они спрашивают:
– Что случилось?
Декстер смотрит на свою девушку и отвечает:
– Не знаю, мой амурчик. Я лишь видел, как Джудит летела через кресло и с силой рухнула на пол.
Грациэла – она, кстати, медсестра – сразу же подходит к нам. Глядя на нее, я говорю:
– Со мной все в порядке, просто болит запястье.
Эрик поднимается и тут же произносит:
– Пойдем, я отвезу тебя в больницу, чтобы тебе наложили гипс.
Смотрю на него и, смеясь, отвечаю:
– Не говори глупостей. Грациэла сделает мне перевязку, и все будет в порядке, да? – перевожу взгляд на подругу.
Осмотрев и подвигав моей рукой, она кивает:
– Перелома нет. Эрик, не волнуйся.
Но Эрик есть Эрик. Он настаивает:
– Мне будет спокойнее, если тебе сделают рентген.
– Я с тобой согласна, – поддакивает Лайла. – Лучше удостовериться, что все в порядке.
Я улыбаюсь. Смотрю на своего обожаемого блондина и, поднимаясь, привожу свои аргументы:
– Любимый, послушай, моя рука в норме. Мне лишь нужна перевязка, и тема закрыта.
– Уверена?
– Уверенней не бывает.
– Я пойду на кухню, поищу аптечку, – говорит Лайла.
Грациэла идет за ней, а с ними и Декстер. Когда мы остаемся одни, смотрю на своего любимого и с улыбкой на губах шепчу:
– С Днем рождения, сеньор Циммерман.
Эрик улыбается. Ну наконец-то!
– Спасибо, любимая.
Мы сладко целуемся, а когда он отрывается от меня, я говорю:
– Сегодня ровно год, как я бесплатно поужинала с одним своим другом, Начо, в ресторане Moroccio, выдав себя за твою жену, а ты потом пришел ко мне домой и с устрашающим видом яростно прорычал: «Сеньора Циммерман?!»
Он хохочет, вспоминая об этом, а я спрашиваю:
– Помнишь?
– Да… мишка панда, – отвечает он.
Ах, как мило!
Я прыскаю. Так приятно, что он помнит, каким был тогда мой глаз. Боже, уже целый год прошел. Как летит время!
Все еще под магией воспоминаний о таких чудесных моментах, я осматриваюсь в поисках подарка и вижу его под столом. Иду за ним, наклоняюсь и поднимаю. Возвращаюсь к Эрику и с милым видом послушной девочки произношу:
– Надеюсь, что они тебе понравятся, особенно если будут работать после падения.
Он открывает пакет. Видя там часы, смотрит на меня. Вынимает их из коробки, надевает на руку и спрашивает:
– Как ты узнала, что мне нравились именно эти часы?
– У меня есть глаза, дорогой, и я видела, как ты смотрел на них в том твоем ежемесячном журнале того ювелирного магазина. Кстати, чтобы ты знал, хозяева этого магазина открыли мне счет, хоть я и отказывалась.
– Любимая, это нормально, ты – моя жена. Если захочешь что-нибудь красивое и оригинальное, ювелир по имени Свен сделает это для тебя.
Я расплываюсь в улыбке. Мне больше по душе бижутерия и рынки. В этот момент появляются Декстер и Грациэла – она сидит у него на коленях. Показывая мне бинты, Грациэла говорит:
– Давай, Джудит, иди сюда, я перевяжу тебе запястье.
Вдруг я замечаю, что кого-то не хватает, и спрашиваю:
– А где Флин?
Эрик отвечает как раз тогда, когда в гостиную входит Лайла:
– Марта недавно заехала за ним. Мы встретимся за ужином.
– Вы не будете ужинать дома? – спрашивает Лайла.
– Нет, сегодня я устраиваю ужин по случаю своего Дня рождения, – отвечает Эрик, внимательно наблюдая за тем, что делает Грациэла.
– О… значит, я буду ужинать одна, – бормочет она.
Смотрю на нее, вижу печаль на ее лице и, как всегда, испытываю жалость.
Встречаюсь глазами с Эриком, мы молча перебрасываемся взглядами. Когда он дает согласие, я поворачиваюсь к Лайле и спрашиваю:
