Он понимает, что бессилен, а я не собираюсь уходить. Открывается дверь. Заходит Бьорн, подходит к кровати и говорит:
– Послушай, коллега, умираю – так хочется посмотреть на эти доказательства. Покажи их нам.
С неловким выражением лица Эрик указывает на ноутбук. Бьорн подает ему его. Эрик открывает его, что-то набирает на клавиатуре и, развернув компьютер, говорит приказным тоном:
– Я хочу, чтобы вы скрылись с моих глаз, как только просмотрите их.
Я быстро поднимаюсь.
Бьорн открывает видео. Я сразу же узнаю «Гуантанамеру». Мы с Бьорном разговариваем у бара, и слышно, как мы говорим:
– И если это не слишком личное, то какие тебе нравятся женщины?
– Такие, как ты. Умные, красивые, сексуальные, соблазнительные, естественные, сумасбродные, сбивающие с толку, и я обожаю, когда они меня удивляют.
– И это все я?
– Да, милая моя, ты именно такая!
Мы с Бьорном в шоке переглядываемся. Со стороны это действительно выглядит не так, как было на самом деле.
На следующем видео мы оба танцуем на танцполе, отрываясь по полной. Далее следует серия фотографий, где мы идем под руку по улице и сидим в ресторане, чокаемся бокалами с вином.
Не веря своим глазам, мы снова все пересматриваем. Эрик, глядя на все это, еще больше раздражается и спрашивает:
– Ну, что теперь? Кто из нас врет?
Меня пожирают злость, гнев и отчаяние. Одним ударом закрыв ноутбук, я цежу сквозь зубы:
– Какой же ты мудак!
Я так сильно хлопнула крышкой компьютера, что Эрик сгибается от боли в ноге. Он чертыхается и, глядя на меня, рычит:
– Не смей меня больше оскорблять, иначе…
– Иначе что, чертов упрямец? – Я в ярости швыряю ему в грудь свой мобильный телефон. – Иначе ты вышвырнешь меня из своей жизни? Знаешь что, красавчик, да пошел ты!
Бьорн смотрит на меня. Он пытается меня утихомирить, но я, словно гидра, уже хватаю свою сумочку и выхожу из палаты. Шагаю к лифту, пока меня не останавливает Бьорн. Он спрашивает:
– Куда ты собралась?
– Подальше отсюда. Подальше от него… от…
– Джуд…
Я останавливаюсь. Что я делаю? Куда я иду?
Падаю в объятия Бьорна, который говорит:
– То, что мы увидели… Мы оба знаем, как это было на самом деле, и нас не в чем здесь обвинять. Нужно лишь убедить в этом твоего упрямого мужа и рассказать ему о грязной игре Лайлы.
Я поддаюсь на его уговоры. Когда вхожу в палату, у Эрика нервный вид. Он еще более раздражен, чем несколько секунд назад. Пойдя к нему, я произношу:
– Лайла записала нас, сделала монтаж записи, и ты в это веришь? Таково твое доверие ко мне, к твоей жене?
Опускаю сумочку на кровать и снова нечаянно делаю Эрику больно. Он смотрит на меня, а я продолжаю:
– Ты заблуждаешься.
Он фыркает. Тогда Бьорн, понимая, что мы опять начнем спорить, вмешивается:
– Эти фотографии были сняты в тот день, когда Джуд приехала ко мне в кабинет подписать документы, о чем ты сам ее попросил. Затем я пригласил ее пообедать, как обычно делаю это с тобой, с Фридой и любой своей подругой. Что дает тебе основания не верить нам?
Эрик не отвечает, и Бьорн недовольно продолжает:
– Мы с тобой дружим уже очень давно, и я всегда доверял тебе на сто процентов. Мне больно от того, что ты думаешь, что я, твой друг, буду вести грязную игру с твоей женой. Или ты решил, что я готов потерять нашу дружбу, чтобы перепихнуться с Джудит? – Его гневный голос заставляет меня посмотреть на него, затем он продолжает: – Напоминаю тебе, друг мой, что именно ты предлагаешь мне свою жену, и ты сам получаешь удовольствие от того, что мы делаем втроем. Втроем! И да, мне это нравится. Мне нравится Джудит. Я сказал тебе это еще в первый раз, когда ты нас познакомил, и потом – каждый раз, когда вы ссорились. Но я также говорил тебе, что вы созданы друг для друга и не должны позволять, чтобы кто-то вмешивался в вашу жизнь. Вы оба слишком дороги для меня. Ты – потому что ты для меня как брат, а она – потому что она твоя жена и прекрасный человек. Я люблю вас обоих, и мне больно оттого, что ты во мне сомневаешься.
Эрик молчит. Он слушает Бьорна, который продолжает говорить:
– Наша дружба особенная, и я прикасался к твоей жене только с твоего позволения. Разве я предавал тебя чем-то подобным? Разве ты упрекал меня когда-либо в нечистой игре? Или, может, это когда-то делал я? Если раньше, когда ты не был женат, я всегда уважал тебя, то почему я не должен делать это сейчас? Или, может быть, эта глупая Лайла значит для тебя больше, чем мы с Джуд, вместе взятые?
Эрик смотрит на него. Слова Бьорна отзываются в нем болью, но тот не унимается:
– Ты достаточно умен, чтобы поразмыслить и понять, кто тебя любит, а кто – нет. Если ты решишь, что мы с Джудит тебе врем, то ты, дружище, проиграешь, потому что если кто и любит и уважает тебя в этом мире, так это Джуд. И чтобы решить это недоразумение, знай: Норберт привезет Лайлу сюда, в больницу. Она, скорее всего, будет злиться, но я хочу, чтобы она наконец пролила свет на все происходящее для тебя, меня и Джудит.
После этого наш добрый Бьорн смотрит на меня и, прежде чем выйти, говорит:
– Я подожду снаружи.
Сказав это, он выходит, оставив нас одних. Сказанные им слова шли из самого его сердца, и я знаю, что Эрик это понимает. С угрюмым лицом он закрывает глаза и машет головой.
– Он сказал правду. Лайла со всеми нами играла, – настаиваю я.
Эрик смотрит на меня. От его взгляда у меня волосы становятся дыбом. Устав хранить секрет Бьорна, я говорю:
– Ты знаешь, что мы с Бьорном никогда не предали бы тебя. Почему же тогда ты в этом сомневаешься? Или, может, ты не убедился, что я люблю тебя больше жизни, так же, как и он? – Он молчит, и я продолжаю: – Я расскажу тебе кое-что, о чем ты ничего не знаешь и о чем, я уверена, Лайла тебе не рассказала. Это касается Бьорна. Потом я уйду, чтобы ты над этим поразмыслил. Ты ей доверяешь, потому что она была подругой Ханны, не так ли? – Он подтверждает это кивком головы. – Поэтому я хочу, чтобы ты знал: пока ты страдал от случившегося с Ханной, эта дамочка развлекалась с Леонардом.
– Что?
– Ты знал, что Леонард жил в том же здании, что и Бьорн?
– Да.
– Так вот, он застал их врасплох, когда те были очень увлечены друг другом на заднем сиденье твоего старого «Мерседеса», который стоял на подземной парковке. Как раз в ту самую неделю, когда умерла Ханна. – Вижу на лице любимого неимоверный шок и добавляю: – Застав их, Бьорн сильно с ней повздорил и сказал, чтобы она исчезла из твоей жизни – или он все тебе расскажет. Лайла решила исчезнуть, но перед этим наврала Симоне и Норберту, что Бьорн пытался ее изнасиловать и разорвал ее одежду. Симона пошла требовать от него объяснений. К счастью для Бьорна, на парковке работало видеонаблюдение, и на записи было видно, кто на самом деле тогда был с ней и кто в тот день порвал ее одежду.
