– Думаю, на нашу Оливию только что снизошло Божественное прозрение. Она сияет как зажженная лампа, – заметил Чейз, как-то странно посмотрев на сестру – возможно из-за того, что слишком уж она суетилась.
– Не думаю, что на нее могло накатить Божественное прозрение после такой службы, – усомнился Колин. – Я готов поклясться, что священник несколько раз задремал, пока читал проповедь. А если ему можно спать во время службы – то почему нельзя мне? – добавил он, обращаясь к матери.
Та насмешливо фыркнула и взяла его под руку – словно это был единственный способ обуздать неугомонного сына.
Женевьева, шествовавшая впереди всех, оглянулась на сестру и пробормотала:
– Не думаю, что это прозрение можно назвать Божест… Ой! – воскликнула она, когда Оливия наступила ей на задник туфли.
– Прости, пожалуйста, Женевьева. Я такая неловкая… – пробормотала старшая сестра, выразительно взглянув на Женевьеву.
Та в ответ опалила Оливию взглядом, однако промолчала.
– Идите ко мне, милые, а то еще подеретесь, – поддразнил Джейкоб Эверси дочерей.
Сестры тотчас взяли отца под руки и молча переглянулись у него за спиной, после чего надолго воцарилось молчание.
Еще несколько дней назад Оливия была бы безмерно счастлива в такой прекрасный весенний день. Впрочем, она и сейчас чувствовала себя вполне счастливой. Ну, может, не вполне, а почти… Да, ей было очень приятно и радостно идти вместе со своими близкими, в шутку пререкаясь и подшучивая друг над другом, по знакомой дорожке к дому. И ее отец, высокий, широкоплечий и красивый – лишь немного раздавшийся в талии, как всякий довольный жизнью мужчина, – был, как обычно, весел и в меру разговорчив, однако же…
Оливия невольно вздохнула. Увы, она отчетливо чувствовала: что-то разделяло их теперь, и это «что-то» появилось в ее жизни совсем недавно…
Оливия собиралась снова увидеться с Лайоном Редмондом – на сей раз она твердо решила с ним встретиться. Догнав своих близких, она шла, не оглядываясь назад, поэтому и не знала, что Лайон довольно долго стоял, глядя ей вслед. Но именно в этот момент его отец внимательно посмотрел на него и, возможно, что-то заподозрил. Как бы то ни было, Айзея Редмонд, проследив за взглядом сына, увидел стройную темноволосую девушку, шедшую под руку с Джейкобом Эверси. И эта девушка показалась ему до боли знакомой, так, что он едва не покачнулся от головокружительных воспоминаний далеких лет…
Джейкоб Эверси… Человек, на месте которого он, Айзея, когда-то хотел оказаться.
Но тут красавица Фаншетт, жена Айзеи, взяла его за руку, и он, ласково улыбнувшись ей, повел свою прекрасную семью – Лайона и Майлза, Джонатана и Вайолет – в противоположную сторону, к особняку Редмондов.
Во вторник, без четверти два, Лайон уже ждал возле раздвоенного вяза. Он был немного смущен тем, что отчаяние, терзавшее его накануне, теперь навсегда увековечено вырезанной на коре буквой «О». Бедное дерево…
Но затем он увидел в отдалении светлое пятно – и сердце его бешено заколотилось. А через несколько секунд, увидев его, Оливия бросилась бежать, и лицо ее как будто светилось от радости. И теперь уже вырезанное на стволе вяза «О» показалось Лайону совершенно недостаточным: следовало вырезать еще и «санна»
[17].
Он пытался казаться невозмутимым, мужественным и высокомерным – ведь именно таким все в свете его считали. Но сам того не сознавая, поспешил ей навстречу.
Охваченные восторгом, они встретились на дороге и какое-то время смотрели друг на друга, не произнося ни слова.
– Позвольте мне взять у вас это, – сказал он наконец, забирая у нее корзину.
– Она тяжелая, – предупредила Оливия. – Хлеб, полкруга сыра, кое-какие фрукты и еще… В общем, очень много всяких продуктов.
Лайон поднял корзину над головой, демонстрируя силу, и с улыбкой сказал:
– Продуктов очень много, как и самих Даффи.
– Будет еще больше, потому что он не хочет оставить ее в покое, – заметила Оливия и замерла, густо покраснев и зажав рот ладонью: до нее вдруг дошло, что она сказала.
Лайон коротко рассмеялся, но даже он чуть покраснел.
– Жаль, что они не принадлежат к англиканской церкви: англиканцы проявляют меньше энтузиазма в подобных делах.
– В самом деле? – спросила Оливия с искренним любопытством и, как ему показалось, некоторым разочарованием.
– Ну, не все конечно, – добавил Лайон (ведь они оба, разумеется, принадлежали к англиканской церкви).
Они немного помолчали, смущенные тем, что разговор неожиданно принял такой оборот.
– Нам, наверное, не следует говорить о подобных вещах, – пробормотала Оливия. На самом деле она так не считала, но не могла же она в этом признаться…
Они медленно зашагали по дороге, по обеим сторонам которой протянулись живые изгороди из зарослей боярышника, в листве которого жужжали насекомые и щебетали птицы. Лайону эта дорога казалась ужасно унылой, когда ждал Оливию, а теперь выглядела настоящим раем.
Пытаясь избавить девушку от смущения, он проговорил:
– Если бы мы избегали всего, чего не следует делать, мисс Эверси, то не прогуливались бы сейчас по этой дороге, наслаждаясь восхитительной весенней погодой. А если вас что-то беспокоит, то скажите, что именно. Ведь мы друзья, не правда ли?
– Да, несомненно! – с жаром ответила Оливия и, как ни странно, тотчас же забыла о своем смущении. – Видите ли, я сболтнула это нечаянно, – продолжала она. – Не хотелось бы, чтобы вы сочли меня легкомысленной. Просто я беспокоюсь, понимаете?.. Малыши Даффи… они вообще-то очень милые, но слишком часто болеют, потому что плохо питаются. И они недостаточно крепкие. Мистер Даффи работает, когда есть возможность, но также и выпивает, когда может.
– Я думаю, большинство мужчин выпивают, когда могут. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть вечером в «Свинью и чертополох». Впрочем, Лайон подозревал, что мистер Даффи позволял себе гораздо больше, чем следовало бы.
Оливия рассмеялась.
– Мужчины, которых я знаю, действительно любят выпить, но в пределах разумного. По крайней мере, в приличной компании. Хоть иногда случается… Мой брат Колин однажды швырнул сапогом в дверь, когда я постучалась к нему рано утром. Накануне он допоздна засиделся в пабе.
– Отец убил бы меня, если бы я выпил лишнего в любом публичном месте. Или стал бы швыряться обувью…
Оливия окинула собеседника насмешливым взглядом.
– Убил бы? Если б вы швырнули… например, башмак?
– Убил бы, но не в буквальном смысле. – Лайон рассмеялся. – Просто… Видите ли, от меня всегда требовали безупречного поведения. Пожалуй, я и не возражал… К тому же мое положение в семье дает мне определенные преимущества… например, отец не отказывает мне в карманных деньгах.
