Изабел представила себе, как с улыбкой сообщает знакомым: «Моя бабушка благоухает «Белыми алмазами».
– Это такая компьютерная программа, – сказала Изабел. И объяснила бабушке, кого именно та видела.
А потом Изабел купила бабушке айфон, после чего постоянно получала от нее множество эсэмэсок.
– Я, конечно, люблю всех своих племянниц, – как-то раз сказала ей бабушка за ланчем. – Все они чудесные девочки.
Это походило на вступление, на начало какого-то рассказа, и Изабел, кивнув, пробормотала:
– Как скажешь… – За подобный ответ приемные родители однажды пожаловались на нее социальным работникам, но бабушка весело рассмеялась.
Изабел ужасно нравилась бабушка, и она очень надеялась – хотя, конечно, не собиралась в этом признаться, – что все ее кузины наконец-то угомонятся в отношении семейных реликвий, потому что им все равно их не заполучить. К тому же ее кузины и в самом деле производили впечатление славных женщин…
– Катарина, твоя мать, была черной овцой в полном смысле слова, – проговорила бабушка. – И страшно упрямой. Но я ее очень любила. Знаешь… внутри у нее чувствовался стальной стержень, как и у тебя. И она не желала никому ни в чем уступать. В какой-то момент вообще перестала считаться с кем-либо. В том-то все и дело… А что касается твоего отца… Чем меньше о нем говорить, тем лучше. Потому что он был паршивой овцой еще более черной масти. И этот мерзавец сразу же скрылся, как только Катарина забеременела. Прости меня, Изабел, но я уже старая, поэтому говорю откровенно, говорю то, что думаю. Что бы ты ни совершала в своей жизни, не будь непреклонной, дорогая.
Изабел едва заметно улыбнулась, но в ответ ничего не сказала. А бабушка продолжила:
– Ты, наверное, думаешь: «Мне почти тридцать лет, и я уже взрослая. Что воображает о себе эта женщина, давая мне советы? Ведь мы познакомились-то совсем недавно…»
Изабел рассмеялась, а бабушка вдруг заявила:
– Но я сразу поняла: тебе просто необходимы эти вещи: часы и дневник.
Изабел и на сей раз промолчала. Просто не знала, что сказать. И тут вдруг ее выдержка изменила ей, и она почувствовала себя маленькой беззащитной девочкой. А чувствовать себя уязвимой Изабел терпеть не могла, поэтому, склонившись над своей тарелкой, вплотную занялась салатом.
А бабушка помолчала немного, затем откинулась в кресле, заправив за ухо выбившуюся из прически прядь серебристых седых волос, и со вздохом сказала:
– Черт возьми, как же я тоскую по тем дням, когда могла позволить себе выкурить сигарету после ланча.
Спустя месяц Изабел, вдохновленная на полет в Европу дневником Оливии Эверси и карманными часами Лайона Редмонда, стояла возле огромного дерева на узкой улочке городка Пеннироял-Грин. Прижимая к уху смартфон, она пыталась докричаться до бабушки. Та попросила ее позвонить сразу же по прибытии – независимо от того, который час будет в Лондоне.
– Бабушка, я уже здесь, в Пеннироял-Грин!
– Не слышу тебя, дорогая. Не могла бы ты говорить погромче?
– Я в ПЕННИРОЯЛ-ГРИН!
– Постарай… ить… омче…
– ПЕННИРОЯЛ-ГРИН!!! – прокричала Изабел в трубку, но там воцарилась мертвая тишина. Она вздохнула и нажала кнопку отбоя.
– Ох уж эти американцы… – с усмешкой сказала какая-то женщина своей спутнице. – Вечно кричат, кричат…
У этой англичанки были необычайно гладкие шелковистые белокурые волосы. Она перебросила их через плечо, и они раскачивались подобно маятнику. В руке у нее была сумочка от Постлуэйта, столь же узнаваемая во всем мире, как и аксессуары от Тиффани. Матовая, коричневато-серая, с блестящей широкой зеленой полосой, такая сумочка от Постлуэйта как бы служила универсальным опознавательным знаком, гласившим: «Эй, парень, у меня куча денег!»
У Изабел имелась собственная сумочка от Постлуэйта, которая висела теперь на локте. Она уже заглянула в этот фирменный магазин, где обнаружила пару черных бархатных перчаток на распродаже. Перчатки она купила, но не решилась поговорить с директором насчет поставки в магазин фирмы своих ювелирных изделий. Но она непременно это сделает. Изабел всегда отважно двигалась к цели, просто ей иногда требовалось некоторое время, чтобы набраться решимости. И когда-нибудь ее имя будет вытиснено на эксклюзивных сумочках по всему свету.
Изабел полной грудью вдохнула бодрящий суссекский воздух. День был прекрасный, ясный и прохладный.
Дерево же, вернее – деревья… Они выглядели солидно и торжественно. Словно кафедральный собор! И она бы ничуть не удивилась, узнав, что они проросли из земли в первый же день возникновения планеты. Вокруг них, на почтительном расстоянии, располагались элегантные деревянные скамейки, по большей части занятые веселыми и довольными жизнью туристами. А также пронырливыми птицами, искавшими, чем бы поживиться.
На деревянной табличке у дерева излагалась легенда:
«Говорят, что эти сросшиеся дубы олицетворяют два семейства: Редмондов и Эверси, которые веками боролись за превосходство и в то же время поддерживали друг друга».
Глубокое волнение охватило Изабел. Подумать только! На табличке рассказывалось о ее семье! Выходит, у нее и в самом деле имелись корни.
Прилетев в Англию, Изабел сначала остановилась в Лондоне, чтобы посмотреть знаменитую статую своего прапрапра… Она часто путалась и забывала, сколько раз пра… В общем, статую дядюшки Джонатана Редмонда, известного политика, прославившегося борьбой за реформу законодательства, регулировавшего использование детского труда. Почтительно похлопав Джонатана по бронзовой ноге, Изабел направила взятую напрокат машину в Пеннироял-Грин. Там она получила ключи от небольшой квартиры, которую сняла на три месяца в том самом доме, где Шеймус Дагган когда-то основал достопамятный приют для матерей-одиночек. Из квартиры открывался великолепный вид на окрестные холмы, выглядевшие на общем фоне как бугры на небрежно накинутом на кровать зеленом покрывале. А если высунуться в окно, можно было увидеть серебристую полоску моря.
Центральная часть городка, где она сейчас и находилась, стала теперь одной из самых известных достопримечательностей Англии, изображаемых на открытках. Очаровательные улочки, вымощенные булыжником… Фасады домов, выстроенных сотни лет назад… Изобилие цветов в ящиках под окнами… Имелся тут и старинный паб, а также книжный магазин; такие же старинные вывески раскачивались на цепях над их дверями. А древняя церковь городка была окружена кладбищем со множеством покосившихся надгробий.
Айфон Изабел вернулся к жизни – раздался сигнал: пришло сообщение. Наверное, Эндрю!..
Изабел охватило чувство вины. Она ведь не предупредила друга, что уезжает в Англию. Он бы ее не понял.
Нащупав телефон, Изабел столь стремительно выхватила его из сумочки, что не удержала – трубка выскользнула из рук и приземлилась прямо на дорогу в тот самый момент, когда мимо с ревом промчался мотоцикл.
