А вот и горничная, в смысле, та блондинка, что прикидывалась ею с утра пораньше. Без тележки, но с сумкой. Том подошел ко мне и закатил рукав.
– Хорошие вены, – заметил Джон. – Сейчас мы проверим, Евгений, или как вас там, насколько вы были правдивы. – Мне даже не протерли руку спиртом, просто взяли да и воткнули иглу. – Постарайтесь расслабиться, друг мой, – голосом семейного доктора прошептал на ушко здоровяк Том.
– Есть, сэр! – Я закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Процесс пошел.
Глава 17
Старые песни о старом
На этот раз я пришел в себя от звука оплеух, потом наступила боль. Лупили, оказывается, меня. Гитара, что интересно, умолкла, значит, крошка Мигель опять с нами. Я с усилием открыл глаза и тут же столкнулся взглядом с Джоном.
– Достаточно, Майкл, наш друг уже очнулся.
– Конечно, сэр, – бодро ответил он, навесил напоследок еще пару раз, да так сильно, что едва не сломал мне шею. Закончил и с чувством исполненного долга отошел в сторонку.
– Как вы, Евгений?
– Не знаю, – сказал я, вернее, хотел сказать, а вместо этого зашипел, как гусь.
– Хотите воды?
На сей раз она попала по назначению, то есть в меня, а не на меня, потому что этим занимался лично Джон.
– Оставьте нас, – распорядился он.
Том и Мэри вышли сразу, Мигелито за ними. Остановившись в дверях, бросил на меня прощальный, полный тоски взгляд. Обиделся, я так понимаю, уж больно ему понравилось рихтовать меня во имя идеалов демократии.
– Желаете еще воды? – заботливо поинтересовался Джон, и мне не очень понравилось это живое человеческое участие.
– Спасибо, достаточно. Вот если бы сигаретку…
– Вы курите?
– Когда есть что – с удовольствием.
– Напрасно, старина, рак может убить вас.
– Сдается, вы сделаете это гораздо раньше.
– Как знать. – Он сунул мне в рот сигарету и щелкнул зажигалкой. – Травитесь.
– Может, освободите мне руки, – попросил я, глубоко затянувшись. Слегка закружилась голова. – Я сейчас не опаснее котенка.
– Собирался это сделать, но передумал. – Джон взял из-за стола стул и переставил поближе к моему, спинкой вперед. Уселся на него верхом и принялся с интересом меня разглядывать.
– Кто вы, Евгений? – задумчиво спросил он и тоже закурил.
– Рак убивает, – напомнил я.
– Думаю, вам самое время задуматься о собственной жизни. Мне повторить вопрос?
– Не стоит. Интересно, что я такого вам наболтал, что стал так интересен?
– Самое интересное, что ничего такого интересного, – тонко подколол меня Джон. – Абсолютно ничего.
– Я что, молчал?
– Нет, почему, отвечали на все вопросы…
– Ну? – Я похолодел.
– Только отвечали невпопад. Несли какую-то чушь о карнавале в Бразилии, голых мулатках… Может, вы – сексуальный маньяк?
– Вы мне льстите. Моя интимная жизнь, поверьте, тосклива, как утро на помойке. По большому счету ее просто нет. – Я совершенно искренне вздохнул. – Остаются только мечты.
– Можно подумать, у меня… – начал было он, но сам себя оборвал: – Кто такая Рут?
– Рут? Почем я знаю? Наверное, еще одна мулатка, которую мне не суждено трахнуть.
– Тогда почему вы постоянно вспоминали, что она прекрасно готовит?
– В моем возрасте, Джон, мечтаешь уже не просто о бабе, а о бабе у плиты.
– Я сейчас зарыдаю.
– Хотите об этом поговорить?
– Не об этом.
– Тогда о чем же?
– О вас, друг мой, о вас. Для начала позвольте восхититься.
– Моим профилем?
– Выучкой. Вам ввели довольно-таки действенный препарат, а вы принялись рассказывать о Бразилии, где небось ни разу и не были.
– Был, – возразил я с обидой, – целых два раза.
– Буду говорить откровенно. Поначалу я принял вас за какого-то маленького оперативника, поэтому и отнесся к вам соответственно. Больше бить вас не будут. Примите извинения.
– Принимаю, – охотно согласился я. – Меня прямо сейчас проводят в отель или как?
– А вы шутник, – мило улыбнулся он. – Вынужден вас разочаровать, назад в гостиницу вы не поедете, по крайней мере сейчас.
– Жаль.
– Но… Но все еще возможно. Если вы честно поделитесь со мной добытой информацией, останетесь в живых и сегодня же покинете страну.
– Я должен вам верить?
– Слово офицера. Я, к вашему сведению, полковник армии США. Думаю, мы с вами в одном звании.
– Я всего лишь рядовой запаса.
– Есть и второй вариант. – Он сделал вид, что не расслышал ту чушь, что я изрек. – Вы делитесь с нами информацией и принимаете самое активное участие в поисках похищенного имущества моей страны. В этом случае вам гарантирована жизнь, возможность покинуть страну после окончания акции и вознаграждение в размере пятнадцати процентов от объявленной награды.
– Нехило, целых три миллиона?
– С сегодняшнего дня – три миллиона и семьсот пятьдесят тысяч долларов США.
– Впечатляет, а третий вариант?
– Он вам не понравится.
– И все же?
– Если вы откажетесь сотрудничать, вас для начала покормят и дадут пару часов отдохнуть, чтобы подготовить к работе. А потом все начнется сначала, только мы применим сыворотку посильнее. Очень результативное средство, беда только, что после окончания его воздействия вы можете впасть в кому. А можете просто помереть. Выбирайте.
– Скажите, – с надеждой спросил я, – а нет ли четвертого варианта?
– Увы.
– Тогда я выбираю… А который час?
– Пятнадцать тридцать пять.
– Значит, самое время пообедать и выпить чашечку кофе.
– Кофе не обещаю, но обед сейчас принесут. – Он встал и вышел из комнаты.
После того, что Джон назвал обедом, а на самом деле скудной еды и чая, меня стало клонить в сон, поэтому «добрые» люди, у которых я очутился в гостях, великодушно разрешили немного подремать на диванчике. В наручниках и под бдительной охраной красавчика Мигеля. Я валялся на боку лицом к стене, а он ходил по комнате, курил и что-то тихонько напевал. Парень очень любил музыку, к сожалению, сама она это большое и светлое чувство не разделяла.
Я всхрапнул и заворочался, устраиваясь поудобнее. Минут через пятнадцать начнется второй тур балета, и участвовать в нем нет ни малейшего желания. К сожалению, ситуация сложилась так, что мое мнение абсолютно никого не интересует. Когда в преферансе объявляют «шесть первых» или же «Сталинград», никого не спрашивают, собираются они вистовать или пасовать…
