К величайшему моему сожалению, длилось то счастье недолго. Двое из нашей троицы, не выдержав бремени славы, расшились и, как истинно творческие люди, ушли в пленительный запой. Номер из программы убрали, так что в Омске опять пришлось махать конечностями и популярно объяснять кому надо, что маленький отнюдь не означает безобидный.
К чему это я? Да к тому, что крутой соседушка один в один напоминает кого-то из тех самых хулиганов и второгодников. Если честно, уже подумывал над тем, как его наказать. Разные были мысли: встретить как-нибудь вечерком да сломать пару костей или внедорожник угнать и утопить в Москве-реке. А может, угнать и отправить принимать водные процедуры обе тачки. Видит бог, я долго терпел и прикидывался робким и трусливым. Пора этого хама как следует ударить, причем по самому чувствительному месту. По кошельку. Почему-то кажется, что там есть чем поживиться.
Я загляну к нему в гости в ночь с пятницы на субботу, когда он уедет за город. А если не уедет, все равно загляну, только тогда к списку совершенных мной правонарушений добавится еще одно: нанесение побоев разнообразной степени тяжести.
Глава 9
Картина в масле
– Что это? – скрип, сопение, пыхтение, стон. – Ах, ты?!. – треск и переходящий в комариный писк вопль. Видимо, приложился в сердцах по мебели, а получилось себе же в убыток. – Ну, б…!!! Суки!!! Убью на …!!!
Этот красавец подъехал, как всегда, круто припарковался (двумя колесами на пешеходной дорожке), вылез из тачки размером со средний танк и тяжелой походкой как следует отдохнувшего человека двинулся к подъезду. Я зачем-то посмотрел на часы (без семнадцати четыре), откупорил бутылку пива, раскрыл пакетик с орешками, надел наушники. И поудобнее устроился в кресле. Впереди меня ждала увлекательная радиопьеса, высокая, можно сказать, трагедия в самом что ни на есть искреннем исполнении. В таких обстоятельствах, куда угодил главный герой, никак не сфальшивить.
Вот он открывает дверь, пыхтит, раздеваясь, в прихожей. Шаркая тапочками, проходит в гостиную. Куда дальше? Если захочет выпить, направится в кабинет, если спать, то представление откладывается. Не беда, подожду, дольше ждал. И смиренно терпел все его закидоны.
В кабинет! Сейчас начнется. Нет, не заметил, подошел, видимо, к бару, а он у него просто на зависть. Слышится бульканье, товарищ полковник щедро себе наливает. Сейчас он повернется и…
– Что это?
Я мерзко хихикнул, отсалютовал сам себе бутылкой и сделал несколько глотков. Потому что заслужил. Жаль только, что могу все это лишь слышать, а не видеть. То-то веселья было бы.
О, схватился за телефон, сейчас будет вызывать опергруппу.
– Алло. Олег, это я.
– ……
– Хату у меня обнесли, вот чего звоню!
– ……………
– Только что вернулся.
– ……
– Как это: что делать? Наших буду вызывать! Пусть работают.
– ………
– Почему нельзя? А что тогда?
– ……
– Ладно, приезжайте! Жду.
Минут через сорок у подъезда остановился скромный серый средних лет «Фольксваген», следом синенький того же приблизительно возраста «Форд». Двое матерых средних лет мужиков сначала о чем-то переговорили, а потом не спеша направились к подъезду.
Звонок и сразу же скрежет отпираемого замка. Видно, жертва ограбления дежурила у двери.
– Привет, терпила! – пробасил первый гость. И хмыкнул.
– Не смешно, Олег.
– Ну, здравствуй, – тихо, еле слышно проговорил второй. – Веди давай, показывай. Ничего там не трогал?
– Обижаешь, Михалыч.
Звуки шагов, скрип двери. И громкий хохот.
– Ну, ни черта себе! – это Олег.
– Красиво, – оценил картину Михалыч.
Еще как красиво. И элегантно. Я, знаете ли, очень постарался, много сил и ума потратил, чтобы организовать весь этот пейзаж. Картина в масле: «Утро в сосновом бору».
Сразу после встречи с Костей я заглянул на вещевой рынок на другом конце Москвы. Разжился там в павильоне «Секонд-хенда» чудными джинсами десяти лет пробега, столько же лет назад утерявшим первоначальный цвет свитером на хорошего слона и раздолбанными кроссовками сорок четвертого размера. В магазине спецодежды уже в другом районе прикупил элегантную зеленую куртку.
В пятницу сначала проводил соседа, потом дождался темноты, вошел с мешком на горбу в родной подъезд и потопал пешком наверх. Никому абсолютно в глаза не бросаясь. И если потом начнут расспрашивать бдительных соседей, кто из посторонних проходил мимо в тот вечер, все как один ответят: никто. Потому что замурзанный работник коммунального хозяйства из Средней Азии в спецодежде (выцветшая форменная куртка, грязные джинсы, рваные кроссовки, непременная кепка с патриотической надписью RUSSIA над козырьком) давно уже для всех нас не посторонний. Наоборот, привычный и почти родной. Так и скажет самый глазастый из бдительных: «Таджик проходил из ЖЭКа. Вечно тут шляются». А на вопрос, почему именно таджик, удивится и сам же спросит: «А кто еще?»
Я и смотрелся со спины как тот самый таджик, и шел, как все они, мелкими шажками. И головы не поднимал, хотя нет в нашем подъезде видеоглазков. Зачем они, спрашивается, когда здесь проживает самый настоящий товарищ милицейский полковник из полиции?
Поднялся наверх, без проблем открыл дверь на чердак. Она у нас с врезным замком, соседи думают, что такой труднее вскрыть. Аккуратно запер за собой дверь, устроился в уголке и притих. Сигарет не курил, пива не пил, музыки не слушал. Просто сидел и ждал. Это, если хотите, тоже надо уметь. Меня научили, спасибо родной конторе. Бывшей родной.
Около двух часов поутру встал, стараясь не производить шума, легонько размялся. Стащил с себя коммунальные доспехи и остался в темной свободной куртке и того же цвета широких брюках. Достал кое-что из мешка, побросал туда ненужные шмотки. Улики на месте работы оставлять не стоит.
Закрепил на одной из балок трос, пятясь и заметая маленьким веником следы, поднялся на крышу. Аккуратно спустил оба конца троса вниз. Перед началом спуска надел поверх обуви медицинские бахилы.
Его трехкомнатная квартира находится двумя этажами выше и как раз над моей, двухкомнатной. Это не прихоть архитектора, просто соседушка в свое время приобрел в нашем доме не одну, а целых две квартиры. И просто сломал стену между ними.
И все-таки он точно разгильдяй. Мало того, что квартира не оборудована средствами охраны, так еще и окошко приоткрыто. Приходите, дескать, гости дорогие, не стесняйтесь. Я и просочился.
Жилище свое полковник обустроил в полном представлении о том, как должен жить настоящий полковник. Ковры на полу, штук шесть плазменных экранов. Оружие на стенах, огнестрельное, от винчестера начала прошлого века до скромной тульской «малопульки», и холодное: палаши, шашки, кортики, малайские крисы, мачете и даже парочка самурайских мечей на специальной полочке. Большой, чтобы шинковать супостатов, и маленький для вскрытия брюха самому себе, если что не так. А также головы: медведи, лисы, волки, кабаны. Ни одной человеческой, что радует.
