– А также кто все это время делился со штатниками информацией о вашей группе.
Саня задрал сначала глаза, а следом и всю физиономию вверх. И с большим интересом уставился в потолок.
– Полковник Краснопольский Б. Е., тот, что вдруг так срочно засобирался на Родину, а там и на заслуженный отдых. Не дожидаясь, что удивительно, всего-то двух месяцев и пяти дней до тридцати лет выслуги, – махнул рукой допрашиватель. – К его персоне еще ненадолго вернемся, тем более что он тут совершенно не при делах. Просто именно в то самое время человек получил сообщение, что находящейся в одной из частных московских клиник жене вдруг стало немного лучше. И врачи твердо пообещали ей не меньше двух лет жизни. Впрочем, вы это уже знаете. Таким образом, всплывает другая кандидатура. И тут…
А вот тут у вас тупик, гражданин начальник.
– И тут возникла серьезная проблема, – набежала хмурая тучка на чело, – органы дознания прилагают все силы в стремлении разыскать еще одного офицера вашей группы, майора Бабаева Е. К. Землю, можно сказать, роют. А результатов – как в том милом детском стишке: «Ищут давно, но не могут найти». И жена тоже, представьте, в слезах и полном неведении, где же ее любимый и единственный. Последний раз общалась с ним через две недели после возвращения из Австрии. Вроде звонил из дому за сутки до встречи с любимой. Должен был лететь к ней в Хорватию на отдых. У Бабаевых там домик в Сплите. Недавно прикупили. Ничего не хотите сказать, Котов?
– Хочу, – Саня прокашлялся, – хочу в камеру, мне там комфортно.
– Или?
– Или хорош кокетничать, – Саня тоскливо вздохнул и помотал головой. – Напрасно, видно, говорю это, да ладно, чего уж там. Давайте, гражданин начальник, все карты на стол.
– И те, что в рукаве? – усмехнулся следак.
– Даже те, что в кальсонах.
– Как скажете, Котов, как скажете, – закурил допрашиватель, перекинул пачку допрашиваемому и ловко поймал через минуту ее же. – Только тогда я начистоту, и вы так же. И хватит мне тут изображать кристальную душевную отмытость, переходящую в анальную ангельскую непорочность. При вашем, – добавил он металла в голос, – НЕПОСРЕДСТВЕННОМ участии этой весной в Вене произошла самая настоящая бойня.
– Анальную… как вы сказать изволили?
– Непорочность.
– Да вы поэт, сударь.
– И композитор, – усмехнулся следак. – Итак, к делу. Вы признаете?..
– Держите меня за идиота? – Саня потянулся и еле заметно, в половину пасти всего, зевнул.
– И в мыслях не держу, – на полном серьезе ответил тот. – Зачем нам идиоты?
– Не понял.
– Вот сейчас верю.
Продолжение следует.
Глава 27
Кочегар, прекратите топить!!! Барышни потеют, клиенты сползают!
– Не, ну ты прикинь!..
– Обэрэжно, Чингачгук, инсульт на подходе.
– Сука, блин! Обул, как малолетку! Как найду, сразу красиво порву анус! На британский флаг!
– Ша!
– А?
– Предлагаю снизить накал страстей и поговорить наконец спокойно. – Котов заботливо подлил оскорбленному в лучших чувствах чайку. – Один хрен, все уже произошло. Как головка-то, болит?
– Пройдет, – отмахнулся тот, – что с ней сделается. Тут, понимаешь, другое.
– Обидно? – смекнул консультант Саня.
– Не то слово, – допил чай шибко обиженный Викторыч, подвинул к себе стопку бумаги, взял со стола ручку. – По ходу получается, сработал я прошлой ночью народным дружинником.
– А из зала все кричат: «Давай подробности!» – Котов поудобнее устроился в кресле. – Давай-ка с самого начала, в цветах и красках.
– Как скажешь, – кивнул, не отрываясь от дела, Викторыч. – Вошел нормально, как и планировалось, затихарился в подсобке.
– Еще чаю будешь?
– Не заработал, – отозвался тот и начал.
Печальную повесть о том, как честный медвежатник строго по плану в четверть первого покинул свое убежище, поочередно разобрался с охранниками, даром, что спортсмены. После чего отключил наблюдение и приступил к работе.
– С сейфом сколько провозился?
– А толку?
– Просто интересно.
– Двадцать восемь минут, – со сдержанной гордостью ответил ударник воровского труда Викторыч. – Мог бы и быстрее, но ящик оказался с дополнительной «секреткой».
– Лихо. – Саня отхлебнул чайку.
– И на чужой карман, – в очередной раз вздохнул оскорбленный в лучших чувствах взломщик. – Как только я «Бульдог» открыл, тот ловкач и нарисовался. Меня вырубил, коробку забрал.
– А она там точно была?
– Точно, – кивнул тот. – Сам видел.
– Грустно, девицы, – признал Котов. – Одно радует, что хоть свалил оттуда вовремя.
– Это он меня растолкал, – признался Викторыч.
– Разглядел хоть этого нахала?
– Куда там, он же в маске был, и, потом, все так быстро произошло…
– Ну хоть что-нибудь запомнил? – взмолился Саня.
– Ловкий такой, быстрый.
– Ну это понятно.
– Не жирный, – буркнул Викторыч, продолжая терзать бумагу. – Рост средний, самую малость пониже меня.
– А в тебе самом сколько, Гулливер ты наш?
– Достаточно, – с достоинством молвил высокий, как александрийский столп, и стройный, как крымский кипарис, Викторыч. – Метр шестьдесят восемь.
– Теперь понятно. Больше ничего сказать не хочешь?
– Откуда знаешь, начальник? – даже удивился взломщик.
– Опыт, – скромно заметил Саня.
– Тут такое дело, – смущенно проговорил Викторыч. – Я когда по Пролетарке, в смысле, по тому офисному центру шлялся и по сторонам смотрел, срисовал одного парня. Он там тоже ходил-бродил, потом засел в кафе, чаю заказал и принялся типа по трубе названивать.
– А он тебя засек?
– Не думаю. На вот, – переправил лист через стол.
– Ух, ты! – восхитился Котов. – Очень даже недурно. Признавайся, перед тем как свернуть на кривую дорожку, в Строгановке поучиться не сподобился?
– Где уж нам, криворуким. Пять семестров в МАРХИ
[22] всего-навсего.
* * *
Саня притормозил на красный свет, извлек из бардачка телефон и набрал номер.
– Добрый день, Владислав Леопольдович!
– Добрый, – холодно и недобро отозвался собеседник.
– Это Котов, помните такого?
– А, консультант… Слушаю вас.
