– Ни о какой амнистии и речи не идет, – развел руками Вениамин, – амнистии подлежат осуˊжденные.
– Ну, тогда снимайте к чертовой матери обвинения или, не знаю, переквалифицируйте…
– На хищение портянок с чердака? – ехидно прозвучало в ответ. – Что-то ты, Саня, – Веня вздохнул, – с годами не умнеешь… – и погрозил подследственному пальцем. – Рот на замок, ушки настежь. – Устроился на стуле поудобнее, постарался придать лицу строго государственное выражение (губки бантиком, брови домиком, лоб гармошкой). – Повторяю, на определенных условиях ты и все, кто тебе помогал…
Котов открыл было рот, но, натолкнувшись взглядом на удивительно крупный для дохловатого на вид следака кулак, заткнулся.
– И не надо, умоляю, песен на тему, как ты там все один-одинешенек совершил. А верный Шалыгин, который потом во всем чистосердечно сознался, исключительно на атасе стоял да ушами хлопал. И вообще, не серди службы, не будут глубоко копать. А то, – следак Веня хмыкнул, – еще чего доброго нароют, кто там такой ловкий в полицейский морг пролез и тело унес. Кто потом штатников наворовал, как семечек с базара. И кто, в конце концов, шестерых арабов и двоих стратегических партнеров поубивал на фиг и насовсем, – погрозил он Котову пальчиком. – Понял?
– Не совсем. – Саня прокашлялся. – Если не я, то кто?
– А вот это, друг мой, компетентным органам глубоко по хрену, – и, заметив, как округляются глаза и вытягивается физиономия сидящего напротив, поспешил разъяснить: – При некоторых условиях.
– Каких таких некоторых?
– Послушай, – уже на полном серьезе озверел Вениамин, – может, хватит уже изображать мелкую суету и склероз с маразмом? Что с тобой случилось? Вроде толковый был опер.
О господи! А сам не понимает? А ведь толковый когда-то опер был. Оттого-то, Саня, что мелко дергался и пошло суетился под клиентом, как одессит посреди гешефта, потому что… Потому что ни хрена не врубался, с какой это стати обожаемое Отечество вдруг начинает проявлять гуманизм персонально к нему, Сане Котову, и о чем таком с ним, с Котовым Саней, вдруг решает договариваться.
– Ладно, – вымолвил, видимо, проникшийся томлением нежной души подследственного гражданин начальник, – вот прямо сейчас просто помолчи и послушай.
Саня приставил ладони к ушам, как правоверный во время намаза, отчего те сделались здорово похожими на ослиные. Распахнул невинно глазки и приоткрыл рот, выражая этим самым максимум внимания.
– Документ, что ты мнешь, как газетку в сортире, в своих шаловливых ладошках, является протоколом опроса, не допроса, заметь, проведенного начальником следственного отдела, – тут он слегка поклонился, – некой государственной структуры. Название даже тебе, старый пройдоха, ничего не говорит.
Не угадал. Что-то такое Котов краем уха слыхал. Но особо не любопытствовал – повода не было.
– Опроса… – меж тем продолжил большой начальник Веня, – сотрудника данной структуры Котова касательно событий, имевших место быть в … году в Вене. Действия сотрудника, несмотря на ряд мелких упущений, признаны правомерными. Противопоказания к дальнейшему исполнению Котовым своих служебных обязанностей отсутствуют. Дата, подписи, печать. Фрукты, мазурка, шампанское.
– А нельзя ли… – прокаркал хрипло вдруг заделавшийся непонятно какой структуры сотрудником Саня.
– Да запросто, – откинулся на спинку стула и вытянул ноги Вениамин. – Наша контора существует второй год. Шибко мы о себе в дудки не дудим, но работаем вполне конкретно. Полномочия имеем достаточно серьезные, сам увидишь.
– А я, выходит…
– А ты, выходит, нам подходишь. Именно поэтому меня сюда и прислали. Подписывай бумаги и греби на все четыре стороны. Потому что свободен, – сделал паузу, – до девяти утра понедельника.
– И…
– Дело будет закрыто. Никаких обвинений ни тебе, ни другим, что поучаствовали, – усмехнулся Веня. – Даже вопросов не будет, например, куда, скажите на милость, подевался майор Бабаев. Помнишь такого?
– А кто это?
– Был такой славный парень, душа любой компании, всеобщий верный и надежный друг. А как пел, как гитару терзал! От его «Пусть я погиб под Ахероном» до сих пор сердце на комок и мурашки по телу. Кстати, где тело-то, не в курсе?
Кстати, действительно, не в курсе. Им совсем другие люди занимались.
– Ну и хрен с ним, с Иудушкой шестого легиона. По трудам и награда, – смял Веня пустую пачку в комок и метким броском переправил через весь кабинет в урну. – В общем, будет тебе и твоим подельникам счастье при условии, – он сделал крошечную паузу. Почти по Станиславскому… – если ты вольешься в наши стройные ряды… Руководство в тебе, Саня, заинтересовано. Работаешь ты, говорят, шибко эффективно. Хотя и слишком нагло порой. Но это лечится.
– Я даже не спрашиваю, что будет в случае гордого отказа, – смекнул догадливый Котов.
– И не надо.
– Да, а с Шалыгиным-то что? – спохватился Саня.
– С ним все в порядке. Неделя, как убыл для дальнейшего прохождения службы. На равнозначную, заметь, должность.
– В Париж или Магадан?
– В поселок Оёк Иркутской области.
– Хорошее место, – одобрил Саня. – А что там?
– Отдельная радиотехническая бригада.
– А не жестковато будет?
– В самый раз. Товарищ до сих пор плотно сидит на стакане и много треплет языком. И никак не останавливается, хотя давно пора.
– Не ожидал, признаться.
– Так бывает, – пожал Вениамин плечами. – Все в его руках. Если закончит пить и помирится с головой, выкарабкается. И не из таких дыр люди возвращались. Ну, а будет дальше квасить, – подмигнул, – значит, судьба такая, верхом на «белку», шпоры в бок и галопом в дурку. У них в бригаде это модно.
– Повторяю, жестковато, – заметил Саня.
– А жизнь вообще штука жесткая, – отрезал сослуживец Вениамин. – Ладно, засиделись мы. Читай еще раз, если надо, подписывай, и пошли отсюда.
– Интересно, – Котов уткнулся глазами в правый верхний угол титульного листа, – тут написано: «Утверждаю» и… А шеф-то ваш…
– Пора уже говорить «НАШ шеф».
– Однофамилец ТОГО САМОГО БОЛЬШАКОВА, которого, как говорят, и не было вовсе?
– Не только однофамилец, но и полный тезка.
– Да ладно, – опешил Саня.
– Отвечаю, – прозвучало в ответ. – Ну, долго еще ждать?
– А подъемные дадут? – принялся вдруг торговаться Котов. – Форму там, авто персональное?
– Радуйся, что все ранее награбленное не отнимают, – утешил Вениамин. – Зато должности у нас интересные.
– В смысле?
– Как тебе, например, консультант?
– Неплохо, – признал Саня. – А можно метранпаж или, скажем, таксидермист?
