Выгреб оттуда весь аварийный набор: две небольшие сумки с дисками, флешками, наличкой и банковскими картами. И еще одну, побольше, с кое-какими полезными в хозяйстве предметами. А потом быстро оттуда наладился. В команде у тезки дураков нет, поэтому рано или поздно они поймут, как правильно задавать вопросы, чтобы получить нужные ответы. И Генка расскажет им много интересного.
Это я такой отважный, спросите, или деревянный? Рванул, понимаешь, прямиком на базу, а у самого в желудке приборчик. Маленький такой, я его типа с кашей слопал.
Не надо, скажу, песен. Во-первых, перед тем как лезть ночью по вертикальной стене, много есть не рекомендуется. Именно поэтому из трех поданных мне котлеток я сжевал ровно полторы. И горячо любимой мной гречневой кашей побрезговал. И во‑вторых… Помнится, упоминал о том, что во время прогулки по природе я все время зачем-то останавливался? А иначе и нельзя было. Все дело в том, что было нарушено главное правило путешественника. Никогда, повторяю, никогда не покупайте что-либо съестное вблизи тех мест, откуда стартуют в дальнюю даль поезда с междугородными автобусами, какой бы голод вы ни испытывали. Торгуют там всякой тухлятиной, совершенно при этом не опасаясь праведного гнева потребителей. Знают, сволочи, что блевать или, пардон, какать жидко вышеупомянутые потребители будут уже далеко от того места, где им втюхали эту вкуснейшую вкусность и свежайшую свежесть. Согласно купленным билетам.
А я не сдержался, уж больно жрать хотелось после всего пережитого. Вот и прикупил пару румяных чебуреков. Так что, если и попал какой-нибудь приборчик ко мне в желудок, в тот же день его с гарантией и веселым свистом покинул.
Тогда, опять же спросите, как тогда меня отследили? Краснею от стыда, посыпаю всякой гадостью голову и отвечаю: по обуви. Утром после побега из офиса я сменил весь гардероб, кроме трусов и ботинок. С трусами пришлось расстаться уже на природе, остаются мои любимые, разношенные по ноге рабочие штиблеты. Не очень симпатичные с виду, зато невероятно удобные. В таких хоть на стенку лезь, хоть прогулки гуляй, хоть еще чего. Вот и не смог с ними расстаться. На свою беду.
А уходил под конвоем из квартиры я уже в Генкиных кроссовках, умудрившись при этом в них не утонуть. Генка у нас мужик крупный, а нога не по росту маленькая. Прямо как у меня.
Через несколько часов после всех этих ужимок и прыжков одна милая женщина сдала свою однокомнатную квартиру на Рязанке гостю столицы с Дальнего Востока. Крохотный, работающий, что интересно, телевизор, сидячая, чуть больше по размерам унитаза ванна. Он же, «белый брат», рядом. Сервант из семидесятых прошлого века, зато койка типа «и снится нам не рокот сексодрома». Занавески на окнах умеренной чистоты, застекленный балкон, кухня размером с телефонную будку. Достаточно крепкая входная дверь. «Хочу, чтобы все по закону», – заявила хозяйка и взяла плату за месяц вперед. Договор при этом почему-то заключать не стала. «Хорошо», – согласился квартирант. Не очень, кстати, на меня похожий. За прошедшие несколько часов я умудрился подрасти сантиметров на шесть и окрепнуть. С помощью легоньких сапожек-казаков из старых запасов. Каблук у них, тот, что на виду, не очень высокий, можно сказать, его почти нет. Зато имеется второй, внутренний, постороннему взгляду незаметный. Еще я выпрямился и расправил плечи, как правофланговый в роте почетного караула. И сделался вполне спортивным мужчинкой, если не кинг-сайз, то где-то рядом. А еще обзавелся не совсем ровно постриженной бородкой, темно-рыжей шевелюрой и шмотками чуть ли не из секонд-хенда с ясным намеком на честную бедность.
Я успел до вечера сменить замки на двери и приготовить ужин. Правда, съел я в этот вечер немного, зато как следует выпил. Закончив с трапезой, присел на балконе в ветхое кресло, откушал еще водки, следом кофе. Закончил вечер полезным для здоровья и кошелька чаем из пакетика.
Ближе к полуночи затерялся на бескрайних просторах кровати. Лег на спину, поставил на живот пепельницу, а вот закурить забыл. Потому что принялся думать разные мысли. Например, что делать дальше, как выбраться самому из всей этой задницы и Генку вытащить. Ну, и заодно, что такого совершить, чтобы нам обоим после всего этого остаться в живых.
Одно скажу, бежать и скрываться я не буду. Или мы оба-двое разойдемся краями с этой ситуацией, или… Или не хотелось бы думать что. Ладно, утро вечера мудренее. Кстати, насчет мудрости, с ней-то у меня как раз проблемы. Намного лучше было бы, если бы сейчас злодеи пытали вопросами меня, а Генка валялся на спине и прикидывал варианты.
Ладно, черт подери! Не боги горшки прожигают. А при отсутствии горничной приходится строить глазки дворнику. В конце-то концов, я хоть и не самого большого ума персонаж, но все-таки не полный дебил. И офицер разведки, на минутку.
В третьем часу я встал, достал из холодильника остатки водки, но выпить не успел. Устроился за столом лицом к окну и… И самое интересное, что-то такое стало нарисовываться. Можно сказать, начало «великого» плана, который поутру, вполне возможно, покажется совсем убогим.
Оказавшийся в затруднительной ситуации самурай делает шаг вперед. А я, пожалуй, обойдусь без резких движений. Начну-ка лучше прямо завтра со сбора информации, точнее, с выяснения того, где же ее начинать собирать. Аккуратненько, тихонько, постепенно, так сказать, шаг за шагом. И заодно в ускоренном порядке буду умнеть. Иначе трудно будет понять, в какое такое дерьмо мы влипли и как из него выбираться.
Потом вдруг захотелось спать, но не сложилось. Потому что все никак не давала покоя одна мысль. Стучалась в виске скворчонком, долбилась в черепе дятлом, орала дурноматом, как стая голодных чаек. Почему, скажите бога ради, ни тезка, ни кто другой не сочли нужным спросить, а потом слегка попинать меня ногами, заглянуть в глаза и снова спросить, где коробочка, урод? Та самая, старенькая, потертая на сгибах, зеленого когда-то цвета. Из-под конфет «Белочка».
Глава 40
Аллегории в Черногории (окончание)
– И как тебе «бабушка»?
– Вкусно. – Саня вытер салфеткой губы, глотнул пива. – Но жутковато.
– Не понял.
– Ты ее лопаешь, а она на тебя смотрит, – пояснил Котов. – Как бандеровец на «Газпром».
– Это как?
– Это без симпатии, зато с надеждой.
– Изволишь выражаться аллегориями? – усмехнулся Борис. Они с Котовым уже минут двадцать как обнюхались и перешли на «ты». А заодно определились в отношениях. То есть никто никого не посылает куда подальше словесно и не проверяет крепость черепа собеседника с помощью все той же бабушки. Но и душу особо не раскрывает. Так сказать, учтивость и настороженность.
– Так мы же в Черногории, – улыбнулся Саня. – Обстановка, так сказать, располагает… – тут его перебили.
– Ааааа, – раздалось от столика у входа. Громко и, скажем откровенно, паскудно заорали вдруг двое тех самых щедро одаренных физически соотечественников. Хотя сами были искренне уверены, что они так поют. Чуть слышно и с душой и надрывом: – Фицерыыыы!!!! Афицеры!!!
