Педера Воге нашел молодой человек, доставлявший продукты. Когда никто не открыл, он позвонил Бенте и спросил, не уехали ли Сиссель с отцом. Бенте одолжила ему ключ.
– Где же была Сиссель в тот день? – спросила Кайса.
– На улице, гуляла. Она часто бродила вдоль Пляжа в Квитсандвике или в горах. Ходила и ходила, всегда в одиночестве.
С террасы послышались звуки. Кайса посмотрела на часы – пора идти домой. Андерс и Теа скоро вернутся из школы.
– Мама, – улыбнулся Юнас, когда Кайса посадила его и обняла.
– Чудесный возраст, – сказала Бенте, мимолетно улыбнувшись в первый раз.
В дверях на террасу появилась молодая девушка.
– Это Туне, – представила девушку Бенте. – Моя дочь.
Кайса подошла к ней и протянула руку:
– Привет!
Имя Туне ей не подходило. Из Сомали. Может быть, Эфиопии. Маленькое лицо, прекрасные глаза, длинные густые черные волосы, собранные в косу, лежали на плече. Все было идеально – кроме рта. На верхней губе – глубокая ямка.
Туне осторожно улыбнулась Кайсе перед тем, как посмотреть на маму.
– Почему у Сиссель полиция?
Она говорит чуть-чуть в нос. Значит, у нее не только заячья губа, но и волчья пасть, подумала Кайса.
Бенте подошла и положила руку ей на плечо.
– Сиссель умерла, – сказала она тихим голосом.
– Умерла?
– Ее… эээ… кто-то лишил ее жизни.
– Что? Ее тоже убили?
Бенте кивнула.
– Я случайно проходила мимо, когда твоя мама нашла ее, – сказала Кайса.
– Так это ты ее нашла? – спросила Туне, удивленно посмотрев на маму. – Что ты делала у Сиссель?
Бенте рассказала дочери, как все было.
– Она была странной, – сказала Туне. – Но очень доброй.
Бенте кивнула:
– Да, это точно.
– Я еду на урок музыки, – сообщила Туне.
– Домой к Гисле? – спросила мама.
– Да.
– Вы больше не проводите уроки в школе?
Туне только пожала плечами. Бенте взволнованно посмотрела на нее.
– Сколько ей? – спросила Кайса.
– Четырнадцать, Непростой возраст.
Бенте проводила Кайсу до фасада дома. В этот момент большой черный внедорожник свернул к подъезду. Оттуда вышел мужчина, посмотрел на полицейскую машину и ограждения у дома Сиссель. Кивнул Кайсе. Это был Даг, муж Бенте. Очевидно, с ним она и говорила по телефону.
– Что ты делала у Сиссель? – спросил он.
– Я… я же сказала, что волновалась за нее, ты же знаешь. – Она украдкой посмотрела на Кайсу. – И… да, я открыла дверь ключом. Она не открыла, когда я звонила в дверь.
– Ты открыла дверь? Почему тебе всегда надо… – он начал говорить возбужденно, но перебил сам себя и посмотрел на Кайсу. – Извини, я сегодня сам не свой.
Кайса не была уверена, имел ли он в виду убийство или то, что жена ворвалась к соседке.
– Мне пора вернуться домой, – сказала она. – Спасибо за кофе.
Бенте взялась проводить Кайсу до почтовых ящиков. Она сощурилась в направлении пустынной дороги в деревню.
– Должно быть, это сделал кто-то не из местных, – предположила она. – Ты так не думаешь?
4
Бенте Рисе была напугана. Она не могла избавиться от увиденного зрелища, запах все еще стоял в носу, а в горле тошнота. Но страх был присущ ей по натуре, и она понимала, что переживает слишком сильно.
Забрав почту, она сразу пошла в спальню и легла. Не в силах говорить с Дагом, чувствовать, как она съеживается и становится крошечной под его взглядом. Он злился на нее из-за того, что она вошла к Сиссель. Бенте не понимала, почему, как часто не понимала реакций Дага на то, что она делала или говорила. Таким уж он был, так уж все сложилось между ними.
Она влюбилась в Дага с первого взгляда. Он работал на борту одного из рыбацких судов ее отца. Отец взял его в экипаж в свой молодежный проект; каждое лето он нанимал парней, у которых было трудное детство, чтобы помочь им и занять работой. Даг был одним из тех, с кем отцу повезло, и он часто бывал у них дома, став почти сыном. О семье Дага они ничего не слышали и никогда ее не видели. Они даже не появились на их свадьбе. Бенте никогда не встречалась с ними, а Даг не хотел говорить, почему не хочет с ними контактировать. «Трудное детство» – это все, что он говорил. Пробыв год в экипаже на судне отца Бенте, Даг получил специальность машиниста и постоянную работу в судоходной компании.
Это он не мог иметь детей. Они выясняли это через два года после свадьбы. Она бы все равно вышла за него и, тем не менее, чувствовала себя в каком-то смысле обманутой, ведь она представляла себе кучу детей. Бенте постоянно ощущала тоску по беременности, ей хотелось чувствовать, как жизнь растет внутри нее. Чего-то не хватало также и после того, как они удочерили Туне.
Время от времени она думала, что еще не поздно. Но тогда ей придется уйти от него, а компанией управлял Даг, она вообще ни в чем не разбиралась. Если его не будет, все рухнет, в этом она была уверена. Образования она тоже не получила. Все годы брака она хотела работать. Может быть, в офисе судоходной компании, в детском саду или в магазине. Но Даг считал это глупостями.
Несколько дней назад, когда Даг кричал на нее из-за какой-то ерунды, она, к собственному удивлению, осмелилась напомнить ему, что именно она – главный акционер компании. Он бы никогда не оказался здесь без нее. Его глаза потемнели, и на секунду Бенте показалось, что он сейчас даст ей пощечину. Но он опомнился и процедил сквозь плотно стиснутые зубы, что именно он позаботился о том, что компания все еще существует после смерти отца Бенте. Она не должна забывать об этом, и никто не заберет у него то, что он создал. Никто.
Она поняла это уже давным-давно: Даг женился на ней из чистого эгоизма.
Но в последнее время он как будто изменился, казался взволнованным, еще более вспыльчивым, чем обычно. Наверное, он и сам думал, что так продолжаться больше не может.
Это было бы так хорошо.
Она плотнее укуталась в одеяло и увидела перед собой мертвую Сиссель в кресле, почувствовав, как страх смешался с пустотой, внутри нее – пространство, ничем не наполненное, чувство, что она ничего не значит. Ни для кого. Туне проводила время в своей комнате или в подвальной гостиной. Даг мало бывал дома, а когда бывал, ему никогда не было дела до нее. Они перестали делиться мыслями и чувствами уже очень давно.
Даг страшно злился на Сиссель, эту бедняжку.
Пустота разрасталась и ощущалась остро.
5
3 ноября 1990 года
